Пару раз сам Уитли подумывал о том, не нанять ли ему Гарри для того, чтобы избавиться от Джерарда, но так и не смог решиться на это. В случае убийства Джерарда он становился главным подозреваемым.

Нет, уж лучше набраться терпения, и пусть все идет своим чередом. Впрочем, если ему не удастся найти портрет, от Джерарда можно ожидать чего угодно. Этот мерзавец может пойти даже на то, чтобы изменить завещание, а вот этого нельзя допустить ни в коем случае. С помощью Гарри он сумеет найти этот проклятый портрет, а там уж позаботится и обо всем остальном.

Когда Уитли добрался до Боу-стрит, в участке было пустынно и тихо. От дежурного офицера он узнал, что все полицейские направлены к дому Сэквилла, где во время оргии произошло убийство. Тело обнаружил мальчишка-посыльный. Он вышел на заднее крыльцо для того, чтобы выкурить сигару — несомненно, украденную у одного из гостей. Докурив, вернулся в дом, и здесь, прямо на лестнице, наткнулся на мертвеца. Мальчишка перепугался и ринулся бежать, но не к своему хозяину, а на улицу, где и был немедленно схвачен проходившим мимо патрулем.

Уитли знал, что всех задержанных допрашивают в таких случаях прямо на месте преступления. Кому покажется странным появление там адвоката? Никому! Потому он направился прямиком к дому Сэквилла, вошел через парадный вход и небрежно потребовал у слуги показать ему список приглашенных на сегодня гостей.

Спустя минуту он нашел-таки свою иголку в стоге сена!

Миссис Гвинет Бэрри с Саттон-Роу! Честно говоря, Уитли и не рассчитывал на такую удачу — найти в этом списке кого-нибудь из окружения леди Октавии. Правда, сама миссис Бэрри успела каким-то образом ускользнуть из дома еще до того, как полиция подняла тревогу, но это было уже неважно. Итак, по всей видимости, существовала какая-то, пускай и непонятная пока, связь между Роулендом и миссис Бэрри.

В любом случае, эта ночь не пропала зря. Жаль только, что уже упущено немало драгоценного времени. Ведь все время они считали главной подозреваемой леди Октавию, и люди Уитли не сводили с нее глаз круглые сутки, а на деле замешанной в эту историю оказалась неприметная миссис Бэрри. Ну что ж, придется теперь присмотреться к ней повнимательнее.

И, хотя Уитли всегда было тяжело признавать правоту Джерарда, он должен был согласиться с ним: пора выпускать на сцену Гарри, и причем незамедлительно.

Гвинет и ее подруга Джуди Дадли готовили чай, который нужно было подать гостям после завершения утренней программы. Сегодня в библиотеке проводился традиционный День открытых дверей, и зал был переполнен пришедшими послушать лекцию о плачевном положении женщины в современной Англии.

— Я и не думала, что придет столько народа, — сказала Гвинет. Это был ее первый День открытых дверей в библиотеке.

— Они пришли в основном из-за миссис Лоури, — пояснила Джуди. — Ведь она не только прекрасный оратор. У нее один из самых известных в Лондоне салонов, и, разумеется, все хотят получить приглашение к ней на вечер.

Гвинет отставила в сторону чашку и чайник и посмотрела на Джуди.

— Так вот почему они здесь.

— Увы, это так. Впрочем, леди Октавия знает, что делает. Ведь главное, чтобы человек пришел сюда, а затем, рано или поздно, он станет нашим союзником. Возьми хотя бы леди Мэри. Она пришла однажды к нам на лекцию… Забыла, о чем была тогда лекция?

— О ландшафтном садоводстве, — подсказала Гвинет.

— Точно. Ландшафтное садоводство. Так вот, она зашла к нам на ту лекцию и с тех пор стала приходить постоянно, вплоть до прошлого месяца.

Они обе замолчали, задумавшись о бедной леди Мэри. У той случилось нервное расстройство, и она не покидала свою комнату. Обе они прекрасно знали, почему леди Мэри не выходит из дома, но, увы, ничем не могли помочь несчастной женщине. В нынешней Англии мужья-тираны — типичный случай.

Джуди вздохнула и заговорила вновь:

— Присматривай за мужчинами, особенно за молодыми. Они бывают опасны.

— Опасны? — удивилась Гвинет. — Что ты хочешь этим сказать?

— Срывают лекции. Бросают реплики, взрывают петарды. Впрочем, ты не бойся, леди Октавия позаботилась об охране.

И она указала кивком головы на троих джентльменов, стоявших возле застекленных дверей аудитории. Гвинет присмотрелась и узнала в них мужей своих подруг по библиотеке.

— Не правда ли, они выглядят внушительно с полицейскими дубинками у пояса? — сказала Джуди.

— Весьма внушительно.

— На то и расчет. Вряд ли какому-нибудь юнцу придет в голову связываться с ними.

Джуди выглядела совершенно спокойной, и Гвинет решила, что у нее тоже нет причин нервничать, во всяком случае, по поводу каких-то хулиганов. У нее для беспокойства были другие, куда более серьезные основания. Из головы у нее не шла позавчерашняя вечеринка в доме Сэквилла. В сегодняшней утренней газете было маленькое сообщение о том, что мистер Альберт Сэквилл обвиняется в том, что устроил в своем доме оргию. Полный отчет о происшествии должен появиться в следующем номере.

Из заметки Гвинет поняла, что в доме Сэквилла была полицейская облава, и порадовалась тому, что ей посчастливилось покинуть его буквально в последнюю минуту. Однако ее имя было упомянуто в списке гостей, и если он будет опубликован, это станет концом ее карьеры. Кто после этого приведет своих детей учиться музыке у женщины легкого поведения?

Женщина легкого поведения. Да, именно так ее и будут называть.

Она настолько погрузилась в свои мысли, что вздрогнула, когда Джуди коснулась ее руки.

— Я говорю, — повторила Джуди, — что мистер Ральф Уитли буквально не сводит с тебя глаз.

— Кто?

— Мистер Уитли, один из самых известных в городе адвокатов.

Гвинет посмотрела в ту сторону, куда указала глазами Джуди, и увидела человека, на вид которому можно было дать лет сорок. Он возился со своим зонтом. Их взгляды встретились, и он поспешно отвел глаза.

— Я никогда не видела его… — начала было Гвинет, и тут у нее перехватило дыхание при мысли о том, что он-то как раз мог видеть ее на той проклятой оргии.

— Что с тобой, Гвин? — спросила Джуди.

Гвинет посмотрела подруге прямо в лицо, обрамленное кудряшками. Оно было если и не красивым, то по крайней мере привлекательным. А вот глаза у Джуди были хороши — темно-синие, с огромными пушистыми ресницами. Глаза, в которых можно было читать, как в книге. Но сейчас они были озабоченными.

Джуди то и дело шокировала ее своими разговорами. Она отличалась необычным и, скажем прямо, несносным характером, постоянно насмехалась над всеми, кто слишком серьезно относился к чему-нибудь, и удивить ее чем-либо казалось просто невозможным. Но при этом у Джуди было доброе сердце, и Гвинет не могла припомнить случая, чтобы та отказала в помощи попавшему в беду человеку.