«Ура! Увидимся завтра! Они тебя очень ждут».

Я смотрел, как погасший было экран мобильного снова вспыхнул новым сообщением. И сразу стало понятно, кто «они» меня ждут. Кора прислала фото из своей подсобки — перед глазами появились лопаты, тяпки, грабли и ведра. А вот на следующей картинке были цветы, много-много цветов из ее оранжереи. Мне даже показалось, что я почувствовал в кабине запах цветов. Так пахла Кора.

— Чему ты так улыбаешься? — Брат даже попробовал заглянуть в мобильный, но я уже убрал телефон в куртку.

— Если они хотят увидеть Аида, устрою им небольшое представление.

Кора

Сегодня вечером приезжает семейка Аракчеевых, а я с утра на взводе — все из рук валится. Очень хочу сбежать отсюда, оказаться как можно дальше от папиного дома, одежды и обуви, которые накупила мне Геля, и, главное, от Даниза.

«Привет, малышка. Надень для меня сегодня глубокое декольте, и никаких лифчиков».

Я быстро стерла сообщение и засунула мобильный в задний карман джинсов. Чертов мажор! Умеет испортить настроение. Я уже близка к тому, чтобы отправить его в ЧС, но приходится сдерживаться, чтобы не выдать себя раньше времени.

— Привет, Герман! — Я не сразу заметила своего «садовника». Лишь когда он поднялся на ноги, его стало видно из-за куста магнолии. В его руках был секатор.

— Здравствуй, Кора. — Он коротко кивнул и снова скрылся за кустарником, мне пришлось подойти к нему ближе, что продолжить. 

— Я хочу извиниться.

Он удивленно обернулся, скинул с головы свой вечный капюшон и вопросительно посмотрел на меня. С трудом, но я все же выдержала его взгляд. Рядом с ним природа замирала, я не чувствовала запаха растений и цветов, казалось, исчезал даже кислород из воздуха. Темная фигура Германа словно поглощала в себя все вокруг.

Или у меня просто расшалилось воображение на нервной почве.

— Извиниться? Что случилось?

У него очень красивый голос — глубокий, очень звучный и… мужской. Он волнует и успокаивает одновременно. Я не знаю, как такое возможно, но с тех пор, как он появился, я часто о нем думаю. Точнее, о том, что нам предстоит с ним сделать. У меня холодеет на душе, стоит мне только представить, что он меня коснется…

— Кора?

— И-извини, задумалась. И что отвлекаю, тоже извини. — Я чувствовала, что краснею, злилась на себя, а он терпеливо стоял и ждал, когда я все объясню. — Дело в том, что я не ожидала, что ты так ответственно отнесешься к работе… мы особо не договаривались, а ты уже почти все клумбы прополол. Прости, что сразу не поняла и думала о тебе, что…

Я запнулась, отвела взгляд в сторону, потому что уже не могла больше смотреть в его глаза. Герман притягивал к себе, а я боялась, что если снова посмотрю в его глаза, то просто растворюсь, исчезну.

— Что ты думала обо мне, Кора?

Я нервно крутила кончики волос, но все же заставила себя посмотреть на Германа.

— Думала, ты обычный прощелыга, который ничего делать не будет, ведь я не для этого тебя наняла.

— Прощелыга? — Он снял рукавицы и начал разминать длинные пальцы.

— Да… — Я снова покраснела. — Так бабушка называет плохих работников.

— И ты думала, что я такой.

— Да, ты зарабатываешь тем, что кулаками машешь! — начала я оправдываться. — Что я еще должна была о тебе думать?

— Забавно ты извиняешься, Кора. — Герман усмехнулся, поднял с газона рукавицы и снова их надел. — Кусты сегодня подстригу, надеюсь, успею до вечера. Газоном завтра займусь.

— Сегодня вечером нельзя никаких работ проводить. — Я грустно вздохнула, снова вспомнив о приезде Аракчеевых. — У нас будут гости. К сожалению.

— Твой жених. — Герман спокойно кивнул. — Ты говорила.

— И еще вся его противная семейка. Старший брат вроде нормальный, но так, условно... — Я повертела ладонью в разные стороны. — Но хуже всего то, что приедет самый большой гад, который все это и затеял. Меня стошнит от одного его вида!

— Такой страшный? — негромко спросил Герман. Он снова взял в руки секатор и стал аккуратно подрезать ветки.

— Понятия не имею, как он выглядит! Да и знать не хочу. Кажется, он не совсем родной брат Данизу. Папа говорит, что это самый опасный человек в их семье, с ним лучше не ругаться. И я еще зачем-то должна ему понравиться.

— Ты дрожишь, Кора. — Герман выпрямился и, подойдя, вдруг стал стягивать с себя черную толстовку. Ткань поползла вверх вместе с черной футболкой, и я на несколько мгновений увидела гибкий, с рельефными мышцами торс. От пупка вниз тянулась дорожка из темных волос. Я поспешно отвернулась. Теперь точно не смогу посмотреть ему в глаза.

На плечи легла тяжелая толстовка. Я тут же ощутила запах Германа на себе — резкий и холодный, но почему-то снимать с себя чужую одежду не хотелось.

— Спасибо. — Я обернулась, уткнувшись взглядом в его грудь. Под тонкой футболкой угадывались стальные мышцы. Этот парень был очень силен, но я бы не хотела увидеть его в драке.

— Не за что.

— Я сейчас оденусь потеплее и все верну.

Герман смотрел в сторону, я проследила за его взглядом и невольно потянула вперед рукава толстовки, будто боялась, что у меня ее сейчас заберут.

— Она всегда так часто к тебе бегает? — не глядя на меня, спросил Герман. Не отводя взгляда, он смотрел на Аделину, которая остановилась на дорожке почти напротив куста и теперь разглядывала нас с Орловым.

— С тех пор, как папа решил меня выдать замуж, намного чаще стали с ней общаться. — Я старалась говорить спокойно, зная, что Герману моя сестра не нравится.

— У нее же своя свадьба должна быть? — спросил он. — Я слышал это от твоей бабушки.

— Да. — Я помахала рукой Аделине. — Но папа сказал, что сначала договорится с этим чертовым Аидом по моей свадьбе и я подпишу брачный контракт.

— Аидом? Чертовым?

— Не знаю, о чем думали его родители, когда называли сына таким именем.

— А что не так с именем?

Аделина уже шла к нам, я умоляюще посмотрела на Германа.

— Слушай, будь с ней поприветливей, хорошо? Аид — это имя бога мертвых. Греческие мифы читал когда-нибудь?

— Нет. А надо было?

— Извини. — Я смутилась. Мне очень не хотелось выглядеть перед этим парнем богатенькой всезнайкой. — Это неважно.

— Привет, ребята! Не помешала?

Аделина в своем розовом длинном пальто выглядела очень женственно. Волосы красиво спадали на плечи. Моя сестра — очень красивая девушка и прекрасно умеет себя подать, у нее это врожденное, от мамы.

— Нет, конечно, не помешала! — ответила я и за себя, и за Германа. — Ты ко мне?