– Отбить Гринбург? Да мы там все поляжем! Вы же знаете, сэр, что для пехоты это гиблое место. Автоматические штуцеры на каждом шагу! Мины… Нужно накрывать его с воздуха.

– С воздуха накрывать нельзя. Может возникнуть какая-то там реакция, и тогда погибнет весь рудный бассейн, а именно ради него мы здесь и паримся… Нужно обойтись живым потенциалом.

– Мы положим там все штурмовые подразделения.

– Ну не совсем. – Майор отставил бутылку и, утерев рукавом губы, посмотрел на Эйборна. – Мы получили три с половиной сотни новобранцев.

– Но они же ничего не умеют, сэр! Это дети!

– Дети, – согласился Фудзолд. – Но они смогут отвлечь внимание от наших проверенных подразделений.

– Но такого ни разу не было, чтобы вчерашних школьников сразу гнать под пули, – возразил Эйборн, которому казалось, что майор вот-вот улыбнется и скажет, что пошутил. Дурацкие шутки, но Фудзолд был пьян, а пьяному простительно.

– Как оказал ось, Дик, эти триста пятьдесят младенцев достались нам бесплатно. Они не числятся в управлении по личному составу, и командование вольно распоряжаться ими как угодно. К тому же в бой пойдут не все, а лишь те, кого распределили в штурмовые подразделения – двести пятьдесят пять человек.

– Это сумасшествие какое-то, – покачал головой Эйборн.

– Да не переживай ты так, Дик. Может, все-таки выпьешь? Не хочешь? Ну а я выпью.

Майор запрокинул голову и вылил в себя остатки рома.

Отшвырнув пустую тару в угол, он уставился на Эйборна осоловелыми глазами:

– Все, что мне удалось выторговать, – это десять дней на подготовку.

– Десять дней – это ничтожный срок. Нужно хотя бы два месяца!

– Десять дней, Дик. Больше у нас нет.

Город Ливенбрук на планете Тиберия был известен далеко за пределами своей планетной системы, можно сказать, всему цивилизованному миру как город банков.

Он подпирал облака своими пятисотэтажными башнями, и триллионы рандов чистой прибыли оставались на его счетах.

Попасть в Ливенбрук туристу или человеку, не связанному с банковским бизнесом, было невозможно. Каждый обитатель города был многократно помечен невидимыми штрих-кодами, микроскопическими слэш-чипами и оцифрован по десяткам переменных. Ливенбрукские банкиры старательно хранили свои тайны.

Военный корабль Лозианской республики был остановлен сторожевыми судами на границе планетной системы, и далее ее финансовый представитель добирался до Тиберии скоростным судном местной транспортной компании.

– Энрике Больцано? – осведомился сотрудник службы приема посетителей.

– Да, разумеется, – кивнул Больцано, стараясь скрыть раздражение. Ему предстоял неприятный разговор с банкирами. Республика нуждалась в новых займах, ведь борьба за лучшие рудные бассейны разгоралась с новой силой.

– Добро пожаловать в Ливенбрук, сэр. Наш сотрудник проводит вас до лимузина.

– А мой багаж?

– Его доставят прямо в гостиницу.

– Я бы хотел…

– Не беспокойтесь, сэр, – перебил его служащий, одаривая равнодушной целлулоидной улыбкой. – Все будет в полной сохранности. К тому же доставка багажа является одним из требований безопасности.

– Ладно, – буркнул Больцано и, кивнув сотруднику службы приема, отправился следом за высокомерным лакеем.

Они спустились в прозрачном, словно сделанном из хрусталя, лифте, миновали пустой, без единой пылинки холл и вышли на улицу. Лишь легкое дуновение ветерка говорило о том, что Эрике покинул помещение.

– Желаете машину с обезьянкой, сэр? – осведомился лакей.

– С кем? – не понял Больцано.

– Значит, без обезьянки.

Из-за угла неслышно выкатился серебристый автомобиль и, едва он остановился, лакей распахнул перед гостем дверцу.

– Он знает, куда ехать? – на всякий случай осведомился Больцано, имея в виду водителя.

– Ну разумеется. – Губы лакея скривились в презрительной усмешке. Если бы не предстоявший ему серьезный разговор, Больцано с удовольствием врезал бы этому гусю, чтобы знал свое место. Однако приходилось терпеть.

Лимузин плавно тронулся с места и покатил по идеально ровной дороге. Впереди, словно скалистый остров посреди океана, показался Ливенбрук. Упиравшиеся в небо башни произвели на Больцано потрясающее впечатление, хотя он не раз видел это город на репродукциях.

Каждую из величественных башен венчала, подобно короне, вывеска банка, одна роскошнее другой – было видно, что конкуренты изо всех сил старались перещеголять друг друга.

Тот, что был нужен Энрике, назывался «Бернардино банк». Ему принадлежала темно-синяя, самая красивая башня, на верху которой сияли золотом буквы, составлявшие это название, и эмблема банка – сидящий лев, тоже, естественно, золотой.

Встречные машины попадались очень редко, да и те мало чем отличались друг от друга. Длинные, сигарообразные, по новой моде, лимузины с затемненными стеклами.

Весь вид знаменитого города вызывал странное чувство, будто все происходящее – сон. На широких, вылизанных до блеска улицах не было пешеходов, отсутствовали вывески, а когда Больцано вышел возле подъезда «Бернардино банка», он заметил, что воздух здесь не насыщен звуками – чистый и мягкий, он окутывал человека, словно ватное одеяло.

– Добро пожаловать в «Бернардино банк», сэр, – с поклоном произнес открывший дверку лимузина служащий. На лацкане его пиджака была прикреплена табличка «Боб». – Через семнадцать минут у вас встреча на триста втором этаже.

Больцано молча принял эту информацию к сведению и пошел следом за служащим.

Они прошли мимо дюжины укрытых в дверях сканеров и оказались в холле, который напоминал настоящий живой мир. За тонким пластиковым барьером росли небольшие деревца и трава. По веткам прыгали райские птички, а из искусно сложенного грота вытекал ручей.

Энрике был поражен: надо же, какие чувствительные люди эти банкиры, коли раскошелились на такой оазис.

– Вам понравилось, сэр? – вкрадчивым голосом осведомился Боб.

– Да, мне показалось, что пахнет лесом.

– О да, – улыбнулся служащий. – Правление банка выложило кругленькую сумму за эту программу. Ее имитатор оперирует тридцатью переменными.

– Ах вот в чем дело!

Неслышно разошлись створки лифта, и Боб первым шагнул в кабину.

– В лифтах у нас также существует несколько режимов имитации, но самой лучшей считается «посещение Национального музея искусств» на Фраке.

С этими словами Боб нажал скрытую кнопочку, и Больцано вошел в один из залов. Только небольшая перегрузка давала почувствовать, что они с Бобом движутся вверх.