— Наверное, вы с Октавией часто бываете вместе, словно невзначай предположил Рейф.

— Бываем, — кивнул Митчелл, срывая еще одну увядшую розу.

Ничего не выйдет, понял Рейф. Если Митчелл не желает обсуждать свои отношения с Октавией Брайтуэлл, из него ни слова не вытянешь. Дед Рейфа вообще не любил распространяться о своих романах и связях. Он был старомоден во всем, что касалось женщин. Настоящие мужчины о своей личной жизни не болтают — это железное правило он вбил и в головы Рейфа и Гейба.

Рейф прошелся по дорожке и остановился рядом с Митчеллом, осматривающим пышный папоротник.

— Я слышал, что ты постоянно ездишь в Портленд, — заговорил Рейф. — К Октавии?

— Нет. — Митчелл оборвал сухой лист.

Рейф понял, что разговор окончен. Гейб выведал бы хоть что-нибудь.

Митчелл прищурился:

— Как вы с Ханной Харт будете делить этот проклятый дом?

— Еще не решили.

— Хм… Сдается мне, Изабель перед смертью совсем спятила. Все надеялась, что вы с Ханной положите конец давней вражде. Я говорил ей, что она рехнулась.

— Видимо, это не помогло.

Митчелл хмыкнул:

— На свете нет людей упрямее Хартов.

— И Мэдисонов.

Митчелл не стал спорить.

— Похоже, вы с Ханной стали друзьями.

— До дружбы еще не дошло, но ее пес признает меня. Это уже кое-что.

— Говорят, у нее свой бизнес в Портленде. Организация свадеб или что-то в этом духе.

— Верно. У нее немало постоянных клиентов.

— Она носит фамилию Харт — забывать об этом нельзя. Но при этом она не лишена деловой хватки. — В глазах Митчелла появилась задумчивость. — Помнишь, как она поступила восемь лет назад? Мне всегда казалось, что мы в долгу перед ней.

— Знаю.

— В городе ходят скверные слухи. Поговаривают, что если она помогла тебе выпутаться, значит, ты соблазнил ее — чтобы отомстить Хартам.

— Это я слышал.

Митчелл рассеянно постучал тростью по плите солнечных часов.

— А кое-кто убежден, что Ханна Харт солгала, лишь бы выгородить тебя. Есть и такие, кто уверяет, что ты сам столкнул Кэтлин Садлер со скалы.

Рейф почувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он давно гадал, не принадлежит ли Митчелл к числу тех горожан, которые верят в его причастность к гибели Кэтлин.

— Но важнее всего то, что мы обязаны Ханне Харт, — продолжал Митчелл.

— Да.

— Унизительно быть обязанным кому-то из Хартов, — вздохнул Митчелл. — Вечная заноза.

Рейф удивленно взглянул на деда:

— Не знал, что это так беспокоит тебя.

— Теперь знаешь.

— Но это мой долг, а не твой.

— Какая разница? — Митчелл прищурился. — Лучше скажи, как ты поступишь? Продашь свою половину дома Изабель?

— Нет.

— Так я и думал. — Митчелл зашагал к теплице. — Идем, я покажу тебе новые гибриды.

Рейф в отчаянии оглянулся на дом. Спасения не предвиделось. Нехотя он поплелся за Митчеллом.

— Несколько дней назад я разговаривал с Гейбом, — снова заговорил Митчелл.

Рейф насторожился:

— И что?

— Он сказал, что мог бы найти тебе работу в компании. — Голос Митчелла прозвучал безнадежно.

— Опять ты за свое… Ты согласился бы работать под началом Гейба?

— Черта с два! — Митчелл задвигал бровями. — Он требует беспрекословного подчинения.

— Вот и мне это не по душе.

— Ну нет так нет. — Митчелл умолк.

В молчании они прошли через весь сад. У самой теплицы Митчелл закинул еще один пробный шар — в совершенно неожиданном направлении:

— Не пора ли тебе жениться?

Рейфа словно оглушили кувалдой. Чтобы прийти в себя, ему понадобилось несколько секунд, которые он провел с разинутым ртом.

— Жениться? — наконец переспросил он. — Ты спятил? Я ведь уже пробовал, или ты забыл? И ничего не вышло.

— Рано или поздно попытку все равно придется повторить, так что не откладывай ее надолго. Будешь медлить — привыкнешь к одиночеству и останешься закоренелым холостяком, которому брак уже не светит.

— С каких это пор ты стал экспертом?

— Опыт у меня есть.

— К твоему сведению, к одиночеству я уже привык, — заявил Рейф.

— Чушь собачья! Ты еще достаточно молод, чтобы менять привычки.

Дверь дома, выходящая на заднюю веранду, распахнулась. Оба мужчины обернулись так порывисто, словно их поймали на месте преступления.

В дверях застыла женщина неземной красоты, с буйной жгуче-рыжей шевелюрой.

— Кофе готов! — жизнерадостно объявила Октавия Брайтуэлл.

Второго приглашения Рейфу не понадобилось. Он заметил, что и Митчелл не стал медлить в саду: очевидно, и он порадовался возможности закончить тягостный разговор.

Бок о бок они двинулись по дорожке обратно к дому.

Ханна вставила ключ в замочную скважину.

— Мое мнение ничего не меняет, но если хочешь знать, Октавия мне понравилась.

Рейф пожал плечами.

— Мне тоже. Ну и что? Все равно она слишком молода для деда. Гейб прав. Это выглядит смешно и нелепо.

Ханна улыбнулась:

— Гораздо смешнее слышать это от Мэдисона. Не обижайся, но в вашей семьей мужчины никогда не задумывались о том, что скажут люди, особенно когда дело касалось их личной жизни.

— Личная жизнь моего деда — совсем другое дело, — хмуро возразил Рейф.

Ханна прислушалась к стуку когтей Уинстона, в нетерпении скачущего за дверью.

— Если тебя это утешит, Октавия призналась мне, что они с твоим дедом просто друзья. И я ей верю.

— Вот как?

Одарив Рейфа испытующим взглядом, Ханна открыла дверь.

Прогулявшись после ужина по саду, Рейф, погруженный в свои мысли, вернулся в дом. Он всегда былл непроницаемым, но теперь излучал мрачность, разгадать которую Ханна не могла и только гадала, что произошло; в саду между Рейфом и его дедом.

Уинстон выскочил в открытую дверь — как всегда раздираемый необходимостью соблюдать приличия и неукротимыми эмоциями.

— Славный пес. — Ханна наклонилась и погладила его. — Лучший шнауцер во вселенной.

Уинстон всем видом выразил удовольствие.

Рейф наблюдал за ними с мрачным любопытством.

— Знаешь, он тебе поверил.