К такому заключению о географическом положении югры до XI века приводит разбор известий о ней, сообщаемых древнейшими сводами Начальной летописи. Оно подтверждается рядом известий о сношениях и столкновениях Руси с югрой в XI–XIV веках. Самое раннее из них восходит к 1032 году. Под этим годом Никоновский летописный свод говорит о неудачном походе новгородца Улеба на Железные Ворота[94] (Никон. I, с. 132). Позднее, в XIV веке, под именем Железных Ворот на Руси был известен теперешний Дербент; но, конечно, здесь дело идет не о Дербенте, а о какой-либо местности в Заволочье, где новгородцы начинали тогда утверждать свою власть и вступили в упорную борьбу с местными финскими племенами. Это подтверждается и татищевским летописным сводом; он сообщает, что в походе 1032 года новгородцы были разбиты югрой. В Северной России кроме проливов на Белом море и Ледовитом океане, известных под именем Железных Ворот, есть три местности с такими названиями: именно река Железные Ворота, впадающая с юга в Чагодощу в Весьегонском уезде; урочище Железные Ворота (Городок, Кариль) на правом берегу Сысолы в 80 верстах от Усть-Сысольска близ села Водчи[95] и далее на северо-восток село Железные Ворота на реке Цыльме, с запада впадающей в Печору. Если принять в соображение, что, с одной стороны, весь рано, еще в IX и X веках, вошла в состав новгородских владений, с другой – что целое столетие спустя после похода 1032 года крайние северо-восточные владения Новагорода не доходили до Мезени и оканчивались на Пинеге, левом притоке Северной Двины, и что, следовательно, ни чагодощские, ни цылемские Железные Ворота не могут быть приняты в соображение при объяснении известия о рассматриваемом походе, то остается только принять сысольские Железные Ворота, лежащие именно там, где должна была начинаться Югра нашей летописи. В связи с этим стоит ряд известий об отношениях Новагорода к Югре в XII–XIV веках. Все они указывают на близкое знакомство югры, с одной стороны, с Печорой, с другой – с Устюгом и Двинской областью. Так, первых упоминаемых в летописи югорских данщиков в конце XII века мы видим в Печоре и за волоком. В 1187 году, говорит новгородский летописец, «избиени быша Печерьскые даньники и Югрские в Печоре, а другие за Волоком» (Новг. I, с. 19). В грамотах XIII века (1264) Югра называется одной из новгородских волостей вместе с Пермью и Печорой[96]. Известия 1323 и 1324 годов открывают, что путь в Югру из Новагорода шел мимо Устюга и Двинской земли, то есть по Сухоне и Двине, из которой прямой путь на восток идет вверх по Вычегде. То же подтверждается рассказом о событиях 1325 года[97]. Подчинение Югры Новгороду, по всей вероятности, относится или к началу XII, или к самому концу XI века. Но по обстоятельствам новгородцы никогда не могли утвердить над ней прочной власти и ограничивались простым сбором дани. Прежде всего они были стеснены в своих завоевательных стремлениях на крайнем северо-востоке постоянным противодействием со стороны поволжских князей, которые очень рано овладели важным пунктом на водном заволоцком пути – Устюгом – и прерывали сношения их с Югорской землей. Новгород отправлял в Югру своих данщиков, подкрепляя их значительными военными силами как для отпора обычным нападениям устюжских князей и двинян, так и для борьбы с югорцами, от которых они должны были постоянно ожидать сопротивления. При таких условиях Новгород, конечно, не мог, хотя и называл Югру своей волостью, ни завести в ней славянские поселения, ни дать ей своего управления. Югра управлялась своими князьями, вела с данщиками упорную борьбу, из которой новгородцы выходили не всегда с успехом и – явление, общее для всех северных инородцев в их столкновениях со славянством, – отступали. В течение нескольких столетий они постепенно передвинулись за Урал, на берега Иртыша и Оби, где и застает их XV век и где они были покорены уже московскими войсками. По всей вероятности, двигались вслед за ними и новгородские дружины, привлекаемые богатством соболей, серебра и всякого узорочья. Но прямых известий о знакомстве Руси с Сибирью в XII–XIV веках мы не имеем, за исключением одного темного и довольно сомнительного известия о походе новгородцев на Обь-реку в 1364 году[98]. Память о таком переселении югры с берегов Двины и Югры, где она жила когда-то под именем югорским, за Урал еще в прошлом столетии сохранялась у ее потомков – вогулов[99].