123. Так же [как и в Мекке], Мы и в [других] городах обратили в грешников властей предержащих ради того, чтобы они осуществляли там свои коварные замыслы. Но повернулось их коварство против них самих, а они и не ведают [об этом]![61]

* * *

Курейшиты не осмеливались трогать пророка, находящегося под покровительством Абу Талиба, но они хватали бедных, беззащитных правоверных и избивали их. В отношении к знати они, не решаясь на насилие, ограничивались оскорблениями и насмешками: при встрече с мусульманами они называли их лжецами и плевали им в лицо.

Наконец некоторые правоверные пришли к пророку и сказали:

– Мы не можем более терпеть такое обращение, мы боимся совершить поступок, недостойный мусульманина, и оскорбить Бога словом или делом. Позволь нам уйти в другую землю.

Пророк отпустил их.

– Идите в Абиссинию, – сказал он, – там живут христиане, люди, почитающие Библию, они ближе к нам по вере, чем идолопоклонники.

Они ушли, но Мухаммед, Абу Бакр, Омар, Али и другие остались в Мекке. Это массовое бегство назвали Первым Исходом; другое переселение в Медину, после того как умер Абу Талиб, называют Великим Исходом пророка (хиджра), и в нем приняли участие все правоверные. Тех, кто ушел в первый раз, было семьдесят человек, среди них Джафар, сын Абу Талиба. Многие уходили с семьями. Когда курейшиты услышали об этом, они послали послов к абиссинскому правителю негусу, с просьбой вернуть переселенцев назад в Мекку. Негус велел привести беженцев к нему.

– Что мы скажем ему, когда предстанем перед ним? – спрашивали мусульмане друг друга.

– Мы скажем то, что мы знаем, – да поможет нам Бог! – и то, чему наш Посланник учил нас, и будь что будет!

Негус созвал на аудиенцию своих епископов, и епископы разложили вокруг него священные книги.

– Что это за религия, – спросил он правоверных, – ради которой вы оставили свой собственный народ, не приняв ни мою религию, ни веру какой-либо другой церкви?

Джафар, сын Абу Талиба, отвечал:

– O царь! Мы были варварами, поклонялись идолам, ели падаль, предавались разврату, разрывали узы родства, обижали соседей, сильные среди нас пожирали слабых; и так продолжалось, пока Бог не послал нам Своего пророка, человека праведного, происхождение которого всем нам известно. Бог послал его, чтобы призвать нас к Себе, чтобы мы провозглашали Его Единственность и поклонялись Ему и убрали прочь камни и идолов, которым мы и наши отцы молились раньше. И наш пророк учил нас быть достойными доверия, уважать родственные связи, быть хорошими соседями, воздерживаться от запретной пищи и от крови. Он запретил нам разврат и обман, наше расхищение имущества сирот и нашу клевету на непорочных женщин. Он учил нас поклоняться только Богу, и никому, кроме Него, молиться, поститься и делать пожертвования. Так что мы поверили в него и приняли Откровение, которое он принес от Бога; и мы бросили запретное и наслаждаемся разрешенным. Именно из-за этого наш народ возненавидел нас, преследовал нас и пытался лишить нас нашей веры. Поэтому мы пришли сюда, предпочтя тебя всем другим, надеясь на твое покровительство и защиту. И теперь, о царь, мы молим тебя о милосердии.

– Есть ли у вас какие-либо Священные Писания, которые ваш пророк получил от Бога? – спросил негус.

– Да! – отвечал Джафар.

– Читай, – приказал негус.

И Джафар прочитал Главу Марйам:

2. [Эта сура] – сообщение о милости Господа твоего рабу Его Закарии,

19. [Джибрил] ответил: «Воистину, я – только посланник Господа твоего и пришел даровать тебе пречистого мальчика».

20. [Марйам] воскликнула: «Как может у меня родиться мальчик, если меня не касался мужчина и не была я блудницей?»

21. [Джибрил] сказал: «Так оно и будет. Твой Господь изрек: «Это для Меня не представляет труда. [И это ради того,] чтобы [твой сын] был для людей знамением и милостью от Нас». Это было уже решенное дело.

22. [Марйам] забеременела им (т. е. ’Исой) и удалилась с ним подальше [от людей].

23. Она подошла к стволу пальмы и, не в силах терпеть родовые схватки, воскликнула: «Как бы я хотела умереть раньше и быть навсегда забытой!»

24. Тогда [’Иса] воззвал из лона: «Не тревожься, твой Господь заставил течь возле тебя ручей.

25. Так [пригни] к себе ствол пальмы и потряси его – на тебя посыплются свежие финики.

26. Ешь, пей и радуй взор свой. Если же увидишь какого-нибудь человека, то скажи: «Воистину, я дала Милостивому обет поститься и не стану сегодня ни с кем говорить».

27. [Марйам] пришла к своим родным, неся [новорожденного]. Они сказали: «О Марйам! Ты совершила беспримерную оплошность.

28. О сестра Харуна! За твоим отцом не водилось дурных склонностей, да и мать твоя не была женщиной распутной…»

29. Она показала на младенца, и они спросили: «Как мы можем разговаривать с дитятей в колыбели?»

30. [’Иса] сказал: «Воистину, я – раб Аллаха. Он даровал мне Писание и послал пророком.

31. И где бы я ни был, Он сделал меня благословенным [для людей], вменил мне в обязанность молитву и искупительную милостыню, пока я буду жив;

32. сделал меня почтительным к матери моей, и Он не создал меня не внемлющим [Господу своему], лишенным [Его] благословения.

33. И будет мне покой и в день, когда я родился, и в день смерти, и в [Судный] день, когда буду воскрешен к жизни».

34. Вот каков есть по истинному слову ’Иса, сын Марйам, о котором так [много] спорят[62].

Слушая, как Джафар читает Коран, негус плакал, так что борода его пропиталась слезами; и его епископы плакали, и слезы падали на их книги.

– Поистине! – сказал негус. – Это и то, что Моисей принес, происходит от одного Источника. Идите с миром, я не позволю им трогать вас и даже подумать об этом.

Тогда от каждого племени и рода в Мекке были выбраны по два представителя; и они, собравшись в святилище, составили соглашение о запрете разговаривать, вступать в брак и торговать с последователями Мухаммеда. Это предписание они удостоверили, призвав всех граждан Мекки быть свидетелями.

Через семь лет после Призыва умерла Хадиджа, жена Мухаммеда. В тот же год умер и его дядя Абу Талиб. Али, сын Абу Талиба, пришел к пророку.

– Посланник Бога, твой дядя умер, и он умер в неверии, – сказал он.

Мухаммед плакал.

– O Али! Иди омой и похорони его, – отвечал он.

Но тот не сказал ни слова молитвы за него и не пришел ни на соборование, ни на похороны.

Однажды пророк вошел в святилище, чтобы помолиться. Когда он склонился в поклоне до земли, один из идолопоклонников взял комок грязи и бросил ему в голову. Мухаммед носил длинные, до плеч, волосы, и волосы и лицо покрылись грязью так, что его нельзя было узнать. Он пошел домой; и одна из его дочерей, плача, вытерла ему голову.