Он вдруг сообразил, что его взгляд снова прикован к груди Энн. Шэнди отвернулся и суетливо подхватил очередную глыбу мрамора.

— Да это же целая прорва работы! — заметила Энн. — И зачем вы столько вкалываете?

Шанданьяк пожал плечами:

— Моря и стихии нам не подвластны — мы либо принимаем их правила, либо идем ко дну.

Он поднял глыбу, повернулся к ней спиной и побрел к лодке, где мистер Берд и Скэнк опускали на дно предыдущую. Веннер же уже сидел на песке, демонстративно, с деловитой озабоченностью рассматривая пятку.

От напряжения сердце тяжело ухало в груди, в ушах шумело, он даже не слышал, как Энн вслед за ним вошла в воду. Скэнк и мистер Берд уже вышли на берег, когда Шэнди опустил свою ношу, распрямился и повернулся: в тот же миг Энн его поцеловала.

Руки Энн обвились вокруг его шеи, рот слегка приоткрылся, и голой грудью сквозь материю платья он почувствовал твердые соски ее грудей. Как и от всех обитателей острова, от нее исходил запах пота и спиртного, но вместе с тем и какой-то особый, женственный аромат, и он так подействовал на Шэнди, что, позабыв о своих решениях, о Бет и ее отце, о своем дядюшке и всем остальном, он обнял ее и прижал к себе. Эта девушка, солнечные лучи, опалявшие голую спину, теплая вода, плескавшаяся вокруг ног, казалось, на мгновение приковали его к острову, словно корни — дерево, им двигали лишь неосознанные инстинкты.

Однако, опомнившись, Шэнди опустил руки, и девушка тут же отступила назад, весело улыбаясь.

— Зачем?.. — внезапно охрипшим голосом произнес Шэнди и затем, прокашлявшись, повторил вопрос уже нормальным тоном: — Зачем ты это сделала?

Она расхохоталась:

— Зачем? На счастье, парень.

— Эй, Джек, не зевай, — негромко окликнул его Скэнк.

Увязая в песке, Джим Бонни сбегал вниз по дюне. Его голова была повязана темным платком, а лицо побагровело от прилива крови.

— Шэнди! Сукин ты сын! — взвизгнул он. — Ах ты гад ползучий!

Шэнди, хоть и ожидал неприятностей, спокойно повернулся к нему:

— Чего тебе, Джим?

Тот подбежал к самой кромке прибоя, остановился напротив своей жены, и на мгновение показалось, что он ударит ее. Но Бонни заколебался, отвел взгляд и, снова нахмурившись, взглянул на Шэнди. Он вытащил из кармана складной нож — Шэнди отступил, хватаясь за свой собственный, — но Бонни раскрыл нож, надрезал указательный палец левой руки и стряхнул капельки крови с лезвия в сторону Шэнди, что-то бормоча на невероятной смеси языков.

Шэнди вдруг заметил, что солнце нестерпимо палит спину, но тут Скэнк прыгнул на спину Бонни, заставив его упасть на колени в воде, затем ловко спрыгнул и босой ногой двинул Бонни промеж лопаток, окунув его лицом в воду.

Бонни заколотил руками по воде, отплевываясь и ругаясь, но неожиданно жар, охвативший Шэнди, прошел. Скэнк пнул Бонни в бок.

— Не забыл ли ты о кое-каких правилах, а, Джим? — поинтересовался Скэнк. — Никаких штучек вуду, если это не дуэль. Разве не так?

Бонни попытался выбраться из воды, опершись руками о дно, но Скэнк снова пнул его, и тот опять нырнул лицом в соленую воду.

Шэнди глянул на Энн и заметил на ее лице озабоченность. Мистер Берд наблюдал за разыгравшейся сценой с явным неодобрением.

— Ведь ты даже не бокор, — продолжил Скэнк, — и на острове найдется достаточно сопляков, которые заставят твою голову пылать, как факел, да еще и от души похохочут над всеми твоими талисманами. А Шэнди в этом деле новичок и ни черта не смыслит ни в чем таком. Или ты считаешь, Дэвиса порадует твоя выходка, когда я ему расскажу?

Бонни выполз на берег и поднялся на ноги:

— Но... но ведь он... он же целовал мою...

Скэнк с угрожающим видом двинулся к нему.

— Думаешь, он порадуется? — гнул он свое.

Бонни поспешно попятился, вздымая брызги.

— Не говори ему.

— Убирайся отсюда, — велел Скэнк, — да и ты, Энн, тоже.

Не поднимая на Шэнди взгляда, Энн последовала за мужем, с которого ручьями стекала вода.

Шэнди обернулся к Скэнку:

— Ничего не понимаю, но спасибо, Скэнк.

— А, потом разберешься. — Скэнк оглядел лодку. — Она сидит уже довольно глубоко, еще один блок, и хватит.

Шэнди подошел к грубо сколоченным саням, на которые были навалены куски мрамора, и только сейчас заметил Веннера, который даже не встал во время стычки. Он все так же добродушно улыбался, однако внезапно Шэнди почувствовал, что желание делиться с ним своими планами исчезло.

Поскольку на следующее утро «Кармайкл» должен был отплыть, то разговоры вокруг костров этой ночью представляли собой фантастическую смесь предложений, предостережений и откровенных небылиц. Джек Шэнди не разделял тревог остального экипажа, поскольку собирался сбежать до отплытия, однако и ему было интересно послушать рассказы о кораблях с матросами-зомби, которые видели только обреченные люди, да и то лишь в глухую полночь, о различных магических предостережениях, которые понадобятся во Флориде, столь далекой от защиты духов-покровителей, об испанцах, частенько встречавшихся в Мексиканском заливе, и о том, какую тактику лучше всего применять в подобных стычках. Пересказывались старые легенды, и таким образом Шэнди узнал историю пирата Пьера Ле Гранда, который с маленькой шхуной и с горсткой людей захватил галеон из испанского флота, перевозившего золото в Старый Свет лет пятьдесят тому назад, и выслушал вдохновенный рассказ о четырехчасовом морском сражении между английским судном «Шарлотта Бейли» и испанским «Nuestra Seсora de Lagrimas»[4], закончившемся тем, что потонули оба корабля. Пираты пытались перещеголять друг друга рассказами о вампирах — демонах женского пола, благодаря которым последние часы тех, кто был выброшен на безжизненный остров, оказывались окрашены кошмарными сексуальными переживаниями.

«Кармайкл» должен был встретиться во Флориде с кораблем Черной Бороды «Месть королевы Анны», и, конечно же, сплетни вокруг костров касались и красочной фигуры этого пиратского предводителя. Высказывались догадки по поводу того, почему он вновь возвращается в этот необжитый уголок континента, где пару лет назад он углубился в джунгли в поисках источника колдовской силы и вернулся один, хромая, больной и истощенный, преследуемый духами, которые теперь изводили его, как блохи — бродячего пса.

Шэнди приготовил по случаю отплытия лучший обед за все эти недели и, сытый и слегка пьяный, наслаждался этим вечером... пока не заметил других членов экипажа, тех, кто не пил и не хохотал у костров. Несколько человек ушли в палатку, и один раз, когда бриз стих, Шэнди показалось, будто он слышит оттуда тихие причитания. К тому же он обратил внимание на Скэнка, сидевшего в темноте под пальмой и тщательно точившего кинжал, на его молодом лице было выражение сосредоточенности и даже печали.