ОНА! Эта Рыжая суч… Да не достойна она вообще того, чтобы я о ней думал!

Но надо сказать, что окрутила она не только меня: Вика никогда прежде не повышала на меня голос — а как она вопила, когда я объявил ей, что Рыжая — предательница! Кричала, что я параноик, что Марсель никогда… Марсель… Вот же ж имя-то… Все в ней было прекрасно. Даже имя… Кроме сущности продажной! Вика сдалась, только когда Федя подтвердил, что на моем ноутбуке была запущена программа, молниеносно своровавшая львиную долю всех файлов.

А Ирма? И та Рыжую защищала! Вот уж от кого не ожидал тоже! Всех окрутила эта Рыжая… Как же тяжело думать об этом. И о ней…

Суд я проиграл.

Конечно — ведь Юсупов успел подготовиться: зная все точки, куда я собирался бить, сумел подчистить углы. Все, чего я достиг в итоге — обличительная речь в суде, которую напечатали в нескольких нишевых изданиях.

Все.

Фиаско.

А все потому, что я позволил себе забыться и влюбиться.

— Вы не туда едете! — рыкнул я таксисту, отвлекаясь от своих мыслей. Хорошо, когда есть безымянный затылок, на котором можно сорвать злость.

— Да нормально я еду, все хорошо, перекрытие просто в центре, надо в объезд, — примиряющим тоном ответил водитель.

Ненавижу ездить на такси. Эти незнакомые люди, непонимающие, насколько мне важно попасть вовремя на встречу…

— Ты не серчай, — начал свою шарманку таксист.

— Едьте молча, — сказал я.

— Да я и сам не рад, понимаешь! Мне сегодня к Мишке надо — до зарезу! А тут это перекрытие! Я уж не хотел заказы брать — все ж-таки друг разводится, а тут вот взял и принял твой! Кто ж его знал, что тут такая пробка к ночи будет-то, — не унимался водитель, — у меня друг мой сердечный, Мишаня, развелся сегодня… Ну, и мы хотели, так сказать, употребить сегодня. Уже вот начать должны через пятнадцать минут… А я тут вот, как видишь… Причем он разводится, ну, точнее, развелся уже, тоже из-за работы нашей! Уж жена-то его, Машка-то, она ж нормальная баба-то! А тут, прям в их юбьилей, я прям как щас запомнил — тринадцатого мая — у меня ж у племяшки днюха…

На дате я вздрогнул.

Мое тринадцатое мая тоже не задалось. Ведь именно в этот день я узнал, что Рыжая — предательница…

Причитания водителя стали громче моих мыслей:

— И она ему и говорит потом, что, мол, раз ты с этой рыжей наркоманкой просидел почти всю ночь, значит, что-то у вас и было! А Мишаня-то ей в ответ, что нет, мол, пас я ее, чтоб не откинулась!

— Какой рыжей наркоманкой? — слова вырвались сами собой.

— Ну, я ж говорю! Вечером тридцатого Мишаня мой принял заказ на улице… — лишь стоило водителю произнести мой адрес, как я ощутил падающее куда-то под сиденье собственное сердце, — принял на борт девчушку лет двадцати пяти от силы, а то меньше. Рыжая такая, красивая, падла, но никакущая! Мишанька подумал, что наркоманка. Так она по адресу приехала, а до квартиры дойти не смогла — настолько плоха была. Мишанька ее до хаты-то довел. Она показала. И дальше сторожил ее — она ж по постели-то металась! Звала не то Дениса какого-то, не то Пыжика — не в себе дамочка! И Машка-то, Машка Мишаневская…

— Он ее привез по адресу… — я назвал адрес Рыжей.

Машина дернулась в пробке, и водитель удивленно обернулся ко мне. У затылка появилось лицо:

— А ты откуда знаешь?

— Что было дальше? — спросил я тоном, не терпящим возражений.

— Утром девчонка в себя пришла и Мишане сказала, что она не нарик… Не наркоманка то есть… А просто ее парень бросил… — пролепетал водитель, все так же глядя на меня, — ну, и Мишаня…

Я не стал слушать, что было дальше. Я вышел из машины.

Глава 15. Миссия на Счастье

Приобретя цель, я нашла и силы.

Я перерывала электронные библиотеки, изучая французское законодательство — не так уж и сложно, в общем-то! Со скрипом в мозгах готовилась к собеседованию. Ежедневно я проглатывала километры текстов на французском языке и — вуа-ля — с честью прошла онлайн встречу!

Университет в Бордо согласился зачислить меня в свои ряды, и начался этап получения визы. Я бегала по нотариусам и учреждениям, готовя всевозможные справки и переводы: моя папка с документами пухла день ото дня.

Сквозящая тоска накатывала лишь по вечерам, когда, возвращаясь домой, я погружалась в одиночество.

Эти вечера сводили меня с ума — ведь я так быстро привыкла, что я не одна. Что есть человек, который мне дорог, с которым мне хорошо… Но Пижон оказался сволочью. Вика — подхалимкой. Лики уже давно след простыл.

Мне часто хотелось позвонить ей.

Но что сказать?

Обычно, чтобы начать общение после ссоры, бывает достаточно произнести «Ты была права».

Но Лика права не была.

Нет. Я не готова к общению с Ликой только от того, что мне одиноко.

Нет уж. Я хочу заниматься собой!

Может, я слишком долго прообщалась с эгоистами и сама таковой стала — не знаю. Я хочу учиться во Франции! Точка. И я пойду к этой цели.

Когда практически все документы были готовы и я получила (дрожащими руками) паспорт с визой — настал «Этап Х».

Если до этого момента я до конца не осознавала, что именно значит мое намерение отправиться на учебу в другую страну, то сейчас это осозналось в полной мере.

Надо оставить квартиру. Собрать вещи.

Но я ведь не повезу с собой все!

Решение пришло не сразу, но после непродолжительной внутренней борьбы, я поняла, что иных вариантов у меня нет.

Я позвонила Нине и назначила встречу.

* * *

Мы встретились в кафе в центре, и я рассказала о своих планах.

Нина,