Николь уставилась на капитана с изумлением. Он прошел мимо нее и уселся в кресло. Налил в стакан изрядную порцию ямайского рома и, бесцельно притопывая нотой, снова вперил в нее пристальный взгляд. Николь непроизвольно поежилась. В этот момент она, как никогда, остро ощутила, что перед ней мужчина, обладающий неотразимой привлекательностью для противоположного пола. В ее памяти всплыли яркие образы, нечаянно подсмотренные во время его свиданий с дамами легкого поведения. С неожиданной агрессивностью она спросила:

– Вы говорите, я вам больше не нужен… сэр?

– Разве я так сказал? – На его лице снова появилась недобрая усмешка. – Если бы ты. Ник, слушал меня так же внимательно, как Алена, мы бы с тобой ладили гораздо лучше. Но это так, к слову. А я говорил о том, что пятнадцать лет – это уже слишком много для тех обязанностей, которые ты выполняешь. Пожалуй, я приставлю тебя к корабельному плотнику. А может быть, лучше тебе стать помощником канонира? Как ты считаешь?

Этого момента она со страхом ожидала уже давно. Немыслимо было бы и дальше играть свою роль, окажись она в тесном соприкосновении с командой. При первом же случае, когда она будет неспособна проявить мужскую силу, игре настанет конец. Стараясь не выдать своего волнения, она нерешительно произнесла:

– Как вам будет угодно, сэр! Я бы охотно стал учеником канонира.

Капитан недоверчиво усмехнулся и резко бросил:

– Так вот, и не думай об этом! Я за пять лет привык к тебе и нуждаюсь в твоих услугах.

Сердясь на себя за внезапный испуг, в который он ее поверг, Николь забыла о почтительности и смело сказала:

– Вы сами начали этот разговор. Я лишь стараюсь вам угодить, как всегда. Но вам не угодишь!

– Не зарывайся, Ник!

Его угрожающий тон заставил ее быстро взять себя в руки. Николь потупилась и тихо произнесла:

– Прошу меня извинить, сэр. Если позволите, я продолжу переписывать бумаги.

Списки трофеев давно поджидали ее на столе. Она уселась на высокий дубовый стул и принялась за работу. Трудно было сосредоточиться, чувствуя присутствие капитана. Она исподтишка покосилась на него и подумала: «Хоть бы он ушел!» Но он наблюдал за ней, и это заставило ее еще сильнее напрячься. Потянувшись за чистым листом бумаги, Николь заметила, что у нее дрожат руки.

– Расслабься, Ник. Я ведь тебя не укушу, – самодовольно бросил капитан Николь на мгновение снова забылась и обнажила зубы в широкой улыбке. Он улыбнулся в ответ.

– Знаешь, Ник, мы с тобой, несмотря на пять лет, проведенные вместе, оказывается, почти не знаем друг друга. Как ты думаешь, почему?

Стараясь говорить спокойно, она произнесла:

– По-моему, капитану не очень интересен его слуга. – И не в силах удержаться, она саркастически добавила:

– Общего у нас – только грязная посуда, мятая постель да разбросанные вещи. О чем тут говорить? Если я со всем этим управляюсь так, что вы мной довольны, то чего ж еще от меня нужно?

– Но я не доволен, – мрачно сказал капитан. – Ты мне дерзишь, явно меня недолюбливаешь и даже не пытаешься это скрывать. Ты так умолял взять тебя в море, что мне поначалу казалось, будто ты ко мне относишься с симпатией. – Голос его стал суровым. – Но ведь это не так. Верно, Ник?

– Не думаю, что мои симпатии и антипатии вас трогают, – ответила она. – Никогда прежде вы не заговаривали об этом. – Поколебавшись, она продолжала:

– Если я так недоброжелателен, как вам кажется, то вам давно надо было одернуть меня. Но, по-моему, вы преувеличиваете.

– Ты так считаешь, Ник? И тот взгляд, который ты бросил на меня минуту назад, мне приснился? Думаешь, я не замечаю, какими глазами ты глядишь мне вслед?

Господи, где же Ален, в отчаянии думала она. Хоть кто-нибудь нашелся бы, чтобы прервать этот разговор! Смиряя себя, она спокойно сказала:

– Я могу лишь извиниться, если мои манеры вы нашли недостаточно почтительными. Я сожалею, что вызвал ваше недовольство, и постараюсь впредь не раздражать вас.

Все это было сказано слишком напыщенно и неискренне. Но Николь хотела скорее закончить этот неприятный разговор.

Сэйбер скривил губы и выругался:

– Черт возьми, я не нуждаюсь в твоих извинениях. А вот ты слишком ловко уклоняешься от ответов на вопросы, дружок! – Придвинувшись ближе, он прорычал:

– Скажи-ка, Ник, почему тебе так неприятно служить мне? Я хочу получить ответ, а не увертку!

Глядя ему в лицо, Николь испытывала противоречивые чувства. Ее терзал страх перед этим человеком, источавшим сильный аромат табака и соленого ветра, приправленный к тому же крепким запахом рома. Но чувствуя на своем, лице его тяжелое дыхание, она вдруг подумала, как он отреагировал бы, если б она прильнула к нему и прижалась губами к его чувственному рту.

– Я жду ответа, Ник.

Его голос отогнал безумные мысли и вернул ее на землю. Придав себе виноватый вид, преисполненный чистосердечия, Николь сказала:

– Наверное, любой мальчик в какой-то момент начинает бунтовать против тех, кто имеет над ним власть. Если я иной раз выгляжу непочтительным, ч о, вероятно, поэтому.

Сэйбер фыркнул:

– Неглупо, Ник. Ответ, в котором нет ответа. – Он откинулся на спинку кресла и снова взялся за стакан. – Мы еще вернемся к этому разговору. Я ведь в некотором роде твой опекун. И мне кажется, что я недостаточно исполняю свой долг. Наверное, мне следует уделять тебе больше внимания… Больше, чем раньше.

Капитан осушил стакан и встал. Глядя на поникшую фигуру Николь, он улыбнулся и произнес:

– Ты будешь доволен! Я в этом уверен! – С этими словами он вышел из каюты.

Несколько секунд она глядела ему вслед. Что, черт возьми, он имел в виду? Она со вздохом повернулась к бумагам, но поняла, что не может сосредоточиться. Капитан неприятно удивил ее. Сегодня он был не похож сам на себя. Раньше он и внимания не обращал на своего слугу. В чем же причина такой перемены?

Ей также не понравился его взгляд, который будто обшаривал ее с головы до ног. Неужели он догадался? Ведь ее внешность не очень-то мужская! Николь нервно оглядела себя. Грудь, как обычно, была туго перевязана под рубахой. Если что и вызывало подозрение, так это отсутствие по-мужски крепкой мускулатуры. Нет, внешность не могла разоблачить ее. Николь была в этом уверена. Почти уверена…

А может быть, он был просто не в духе и забавлялся, придираясь к ней? Если б он что-то знал наверняка или хотя бы подозревал, он бы не оставил ее в покое. Николь с содроганием вспомнила о той участи, которая постигла несчастную проститутку. Стиснув зубы, она заставила себя взяться за перо.

Некоторое время ей удалось спокойно поработать. В каюте стояла тишина, лишь из-за борта доносился плеск морской волны, да легкий ветерок гудел в парусах.