меня такого не будет. Нас с Гавриловым теперь связывают дети, как бы больно ни было это признавать. Но только лишь дети. Только долбаный случай, при котором сперма Яра оказалась такой плодовитой.

Не замечаю, как по щекам начинают катиться слезы. Гоню прочь из мыслей все эти грезы. Нужно думать о том, как жить дальше. Рядом с Яром я не смогу. Либо мы друг друга покалечим, либо возненавидим на фоне того, что нас свело. Вот уж не думала, что свяжу себя с мужчиной такой вот внезапной беременностью. Много раз удивлялась, когда видела, что в семьях с детьми бывает такая стужа между родителями. А теперь сама от такого недалека.

– Приехали.

– Спасибо, Петь. Я схожу сама и вернусь. Подождешь?

Даже пальцы скрещиваю, надеясь на его положительный ответ. Но Петр быстро отстегивает ремень безопасности и выходит из машины. Не успеваю моргнуть, как дверь распахивается и мне подают руку, чтобы помочь выйти.

– Я провожу…

Коротко и лаконично. Даже не могу найти, что возразить. Только смиренно плетусь к подъезду, ощущая за спиной тяжелые шаги сопровождающего.

Пытаюсь найти выход из всей этой заварушки. Допустим, насчет документов я не соврала, а вот насчет желания быстрее вернуться, это, конечно, лукавлю. Сердце отбивает ритм в унисон шагам. Понимаю, что сейчас веду себя как полная идиотка, но не могу ничего с собой поделать. Мне нужно пространство. Нужно избавиться от Ярослава, иначе, чувствую, быть беде.

О каком спокойствии может идти речь, если самый главный раздражитель будет все время перед глазами?

– Петь, ну ты же в квартиру не станешь заходить?

Парень снова смущается, наводя на мысль о том, какая я дрянь. Но даже это не заставляет меня отступить от своего плана, хоть тот может и провалиться.

– Я подожду снаружи.

Захожу в квартиру и щелкаю замком. Голова постепенно проясняется. Осматриваю комнаты, прикидывая в уме, что делать дальше. Достаю нужные документы, неспешно расхаживаю по комнате. Внезапно в голове щелкает переключатель. Подхожу к окну и распахиваю его настежь. Прыгать я не собираюсь, но, кто знает, может, Петр в панике подумает, что я поехала головой и сиганула с высоты второго этажа или перелезла через балкон.

– Ульяна Александровна, вы ещё долго? Нам пора ехать.

Перестаю издавать какие-либо звуки. Уже по опыту знаю, что слышимость тут отменная и любой шорох разнесется на всю квартиру.

– Ульяна Александровна…

Петр начинает долбить кулаками в дверь. Слышу его тихое ругательство и прикусываю губу. Это помогает переключиться. Теряю счет времени и мысленно молюсь, чтобы Петр просто исчез. Слышу тихий голос в подъезде. На носочках подкрадываюсь к двери и смотрю в глазок. Петя ходит туда-сюда по лестничной клетке и о чем-то говорит по телефону.

Ещё через некоторое время подпрыгиваю от грозного рыка Яра.

– Ульяна, открой эту чертову дверь, иначе я её с петель снесу нахер!

Судя по интонации, он бешенстве.

– Ульяна, я не шучу!

Снова дверь содрогается от грохота, а Ярослав матерится, уже не стесняясь наблюдателей. По спине прокатывается холодок. Прислоняюсь к стене коридора и медленно съезжаю вниз. Страшно. От одной только мысли, что он сделает, когда доберется до меня.

– Быстро вызывай МЧС! Живо!

Глава 10

Сердце замирает в груди и катится снежным комом вниз. Дверь в очередной содрогается от ударов и распахивается настежь, на пороге стоит разъяренный Яр…

Позади маячит побледневший Петр и смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Ярослав чуть ли не втаскивает его в квартиру и захлопывает дверь. Вместе с этим хлопком сердце гулко ухает, а руки начинают мелко дрожать, отвлекая от глаз, полных бешенства.

– Какого хрена ты творишь?

Меня оглушает его громкий голос, и я затыкаю уши, вжимаясь в стену. Ярослав делает глубокий вдох, это видно по его поднявшейся грудной клетке. Шторм на дне серых глаз немного стихает. Рискую убрать руки от ушей. Мне уже не спрятаться, и эти детские методы не сработают с таким человеком, как Яр.

– Не кричи, пожалуйста.

– Не кричать? – из последних сил пытается он снова не перейти на крик.– Ты такое вытворяешь, а я должен молча это проглотить?

Поворачивается к Петру, его глаза метают молнии,

– А ты уволен! Пошел отсюда!

– Ярослав Петрович, Ульяна Александровна попросила забрать документы…

– А если бы с ней что-то случилось?! Я тебе что сказал? Довезти её из больницы до моего дома! А что сделал ты?

Гаврилов сатанеет на глазах, а мне становится жутко от одной мысли, что из-за меня человек сейчас лишится работы.

– Ярослав, – кашляю, чтобы вернуть уверенность в голосе, – это я виновата, я его уговорила.

– А у него что, своей башки нет на плечах? Было отдано четкое распоряжение! Ты какого хрена не позвонил?

– Ярослав, это я. Вини меня, а Петра не трогай, он не виноват ни в чем!

– Пошел отсюда! Потом поговорим.

В комнате с каждой секундой обстановка становится все напряженнее. Петр кидает на меня вопросительный взгляд. Боится оставить наедине с Гавриловым?

– Иди…

Рык Гаврилова снова врывается в подсознание, и я непроизвольно сжимаюсь. Петя, наконец, решается выйти из квартиры. Мы остаемся наедине с Яром. Я не могу прочитать выражение его лица, но чувствую, что он на грани взрыва. И этот взрыв запросто может похоронить нас под обломками всего хорошего. Если это хорошее есть.

– Что ты творишь, Ульян? – он подходит ко мне и одним рывком поднимает с пола.—Почему ведешь себя как ребенок?

Подходит к окну и закрывает его, задергивая шторы. На лице его моментально отражается дикая усталость. Садится рядом со мной на диван, а я боюсь вздохнуть. От него и сейчас исходит аура уверенности и силы, но меня перестает это пугать.

– Я с тобой постарел за день на пять лет.

Прикусываю губу. В глазах закипают слезы, и я тяжело сглатываю вязкую слюну. Сцепляю пальцы в замок, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Организм странно реагирует на присутствие Яра, и я пытаюсь разобраться в себе. Не могу больше спокойно ощущать его близость. Вскакиваю на ноги и отхожу на безопасное расстояние. Так проще и безопаснее. Он не смотрит на меня. Просто сидит, опершись локтями на колени. Одет все в тот же свитер, который сейчас натянулся на широких плечах. Вспоминаю его губы в тот вечер и ощущаю, как тело начинает реагировать не так, как должно. Долбаные гормоны!

– Поверь, для меня тоже полной неожиданностью оказалась твоя беременность. И совсем не нравится то, как были зачаты наши дети, – начинает тихо говорить, все так же не