Сходство с музеем дополняли несколько бюстов на расставленных по комнате постаментах. Внимание Фрейн привлек один, изображавший мужчину со странным, эллиптической формы, лысым черепом и бородой, напоминающей пламя.

– Прежде всего – не навреди! – Тон доктора изменился.

Вздрогнув от неожиданности, Фрейя оглянулась и увидела, что доктор прикрыл ладонью трубку и смотрит на нее с почти детским лукавством.

– Не навреди? – растерянно повторила она.

– Гиппократ! Это на него вы смотрите. Как говорится, старый мудрый филин. Врачи по всему миру принимают клятву Гиппократа, обещая заниматься своим делом честно и все такое. Вообще-то принцип «Не навреди» сформулировал не Гиппократ, а живший в девятнадцатом веке хирург Томас Инман.

– А!..

– Я сейчас закончу. – Он показал на телефон. – У меня там одна очень расстроенная леди, и мне надо подождать, пока она поговорит со своей матерью. Да, Гиппократ!

Продолжая разговор по телефону, доктор изучал сидящую перед ним новую пациентку. Двадцать с небольшим. Одета консервативно. Красивое классическое лицо с глубокими карими глазами. Волосы разделены прямым пробором. Она напоминала ему актрису Джули Кристи, от которой он был без ума в юности. Напоминала она и кое-кого еще, воспоминание о ком отозвалось болью, а потому доктор задвинул его поглубже.

Завершив наконец разговор, Эдвард Крисп широко улыбнулся.

– Итак… Мы ведь не встречались раньше, верно? – Он посмотрел на экран компьютера, и ему пришлось приложить усилие, чтобы сосредоточиться. – Фрейя?

– Нет, я не обращалась к вам раньше, – сказала Фрейя Нортроп.

– Интересное имя, Нортроп. Хм-м-м. Нортроп Фрай. Читали его?

Она рассеянно покачала головой.

– Замечательный литературный критик! Написал несколько блестящих эссе о Томасе Элиоте. Весьма содействовал росту его популярности. И о Мильтоне тоже – о «Потерянном рае».

– А… – все так же безучастно отозвалась Фрейя.

– Его звали Герман.

– А…

Разговор получался довольно странным, и ее это немного обескуражило.

Ее лучшая подруга Луиза Брайс сказала, что Крисп – замечательный доктор и такой забавный. Но Фрейе он казался скорее чудным, чем забавным. И еще она чувствовала, что раздражает его своим невежеством.

– Т.С. Элиот, я о нем слышала.

– «Бесплодная земля»?

– Да, точно.

– Знаете эту поэму?

– Нет, не знаю.

Мысли вернули Эдварда Криспа к прошлому вечеру. К прогулке с Кляксой по Лагуне. Зимой собак там можно выгуливать без поводка. И иногда вечером, когда уже темно, доктор отпускал Кляксу, свою белую дворнягу с черными пятнами по бокам, полученными лет десять назад, когда она была спасателем, справить нужду, где ей заблагорассудится, и не утруждал себя подборкой дерьма пластиковым пакетом или, как делают некоторые кретины-собачники, специальным совочком.

Жуткая картина с женским черепом и фрагментами туловища, торчащими из ямы на развороченной дорожке, стояла перед глазами, и он никак не мог стереть ее.

– «Бесплодная земля»?

Голос молодой пациентки вернул его на землю.

– «Я старею, старею, – процитировал он. – Надо брюки подвернуть поскорее».

Фрейя Нортроп нахмурилась.

– «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока», – сказал доктор и улыбнулся. – Но хватит. Извините, я сегодня немного не в форме. Увидел вчера кое-что ужасное и вот, расстроился. Я врач, я стараюсь помогать людям, а той бедняжке помочь уже не мог. Все, достаточно обо мне – давайте поговорим о вас. Почему вы здесь?

– Мне рекомендовала вас Луиза Брайс. Я лишь недавно приехала в Брайтон из Лондона.

– Ах да. Луиза, такая милая леди. Просто чудо. Ну конечно. Извините, я сегодня совершенно рассеянный. Но, разумеется, вам это слушать неинтересно. Так что привело вас сюда? – Он снова улыбнулся, и глаза его вдруг ожили и сверкнули. Держа перед собой элегантную черную ручку, доктор как будто смотрел на пациентку через нее.

– Ну, вообще-то у меня ничего не болит…

– Разумеется! Зачем идти к доктору, если что-то не так, верно? – Он заразительно улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ и немного расслабилась.

– Действительно. Зачем?

– Вот и я о том! Мне приятно видеть пациентов, которые чувствуют себя хорошо! Кому нужны больные пациенты? Они отнимают много времени, и это плохо отражается на мне. – Доктор Крисп постучал себя пальцем по груди. – Всегда приходите, когда чувствуете себя хорошо, ну как?

Фрейя рассмеялась:

– Договорились.

– Отлично. Рад познакомиться, Фрейя! Всего хорошего. – Он сделал вид, что встает, чтобы попрощаться, потом снова сел и усмехнулся. – А теперь рассказывайте.

Наконец-то!

– Дело в том, что я познакомилась с парнем – поэтому и переехала сюда – и некоторое время не принимала таблеток, но теперь мне бы снова хотелось…

Пауза затянулась. Он смотрел на нее как будто уже с другим выражением, напряженным и холодным, и ей вдруг стало не по себе. Уж не задела ли она его как-то за живое?

Но потом доктор улыбнулся – широко, тепло, дружелюбно, – и улыбка осветила все его лицо.

– Таблетки? Это все?

– Да.

– Вы планируете заниматься сексом с этим… парнем?

– Вообще-то мы уже занимаемся сексом. Но…

Он вскинул руки.

– Осторожно! Слишком много информации! Хотите принимать таблетки – я ваш дилер! Никаких проблем. Вы молоды и очаровательны. Все что угодно, только обращайтесь ко мне. О’кей. Мне нужны кое-какие детали, а потом я вас осмотрю. Для начала расскажите мне что-нибудь из вашей медицинской карты.

Покопавшись в памяти, Фрейя вспомнила, что в тринадцать лет перенесла аппендэктомию, в шестнадцать, катаясь на сноуборде, сломала плечо, в восемнадцать у нее был хламидиоз, а недавно – тут она смутилась и покраснела – случилась молочница.

Он занес все в компьютер, причем, если только она не ошиблась, история ее венерических заболеваний доставила ему особенное удовольствие. А потом направил ее за ширму и попросил раздеться.

Пока Фрейя Нортроп раздевалась, доктор Крисп перенес свои заметки на компьютер и посмотрел через комнату на зеленый экран. Покрутил ручку – шариковый кончик появился и спрятался.

Тело в Лагуне не давало ему покоя.

– Я готова, – сказала Фрейя.

Эдвард Крисп продолжал смотреть на кончик ручки.

– Фрейя Нортроп, – произнес он едва слышно. Ему нравилось это имя. Милая леди! Она определенно ему нравилась.