Действительно, обычай такой существовал, даже у народов, отвергших власть Богини. Наследовал сын сестры, ибо род и племя определяет мать, а у властителей, берущих жен от чужих племен, и сыновья принадлежат чужому племени. Может, поэтому правители Черной Земли и Атлантиды и стали брать в жены родных сестер, чтобы, не нарушая древнего права, оставить власть за своими детьми. А потом смысл обычая забылся, но сам обычай сохранился, даже в Аттике кое-где. И уж тем более здесь.

— Имя племянника он называл?

— Еще бы не называл! — возопил Келей. — Уж его-то сглазить он не бо… — и осекся. Уставился на меня. — Что-то задумала, верно?

— Посмотрим.

Прежде всего, предстояло хорошенько тряхнуть Сокара. Не передать мне таких важных сведений… И ведь не скрыл — Келею все разболтал… Может, просто по мужскому легкомыслию не понял, насколько это важно? Но ведь и Келей тоже не понял, а уж его дураком никак не назовешь! Или он не думал, что я, низвергавшая престолы, обращу внимание на наследственные дрязги в каком-то незначительном племени? Еще как обращу.

Шиллуки звали этого нелюбимого, но законного наследника упрямого вождя. И я решила нанести ему визит. Именно визит, а не налет. Со смешанной командой амазонок и самофракийцев. Без атлантов, хотя бы потому, что большинство из них взял под свое начало Менипп — отводить воды и рыть канал. Из чего следует, что это были не воины. Да и будь они воинами, в деревне бы они нам только мешали.

С нами должен был отправиться лишь Сокар — он все еще нужен в качестве переводчика. А Сокар был смугл, темноглаз, не сильно смахивал на атланта, а посему не так мозолил бы глаза горгонам.

Он был страшно напуган, напуган вдвойне — из-за того, что не передал сведений, принятых им за пустяковые, а оказавшиеся важными, и оттого, что предстояло ехать к горгонам. Если бы не внушенная всем атлантам привычка к послушанию вышестоящим (в нем, впрочем, здорово ослабленная), он бы просто удрал. В отличие от Ихи.

Тот прямо рвался ехать с нами. Но он нужен был мне для охраны побережья, раз уж он сорвался с Керне. Племена могли совершить налет на любую из крепостей, и воины оказались необходимы, а Ихи все же был опытным воином.

Выглядел он странно. Все-таки запустил волосы и бороду, а так как вооружение у него оставалось прежним, напоминал нечто среднее между атлантом и самофракийцем. В этом стремлении нарушать атлантские обычаи сквозило нечто слишком вызывающее. Правда, соплеменники его крепко обидели, но… А может, он просто стремился покрасоваться? Ведь в традициях атлантских военных наголо брить голову, помимо прочих причин, видимо, крылась и вполне практическая — в рукопашной схватке противнику не за что тебя ухватить.

Однако кто ожидает от воина умения трезво мыслить? Какими, к примеру, бородищами потрясают ахейцы! Гордятся ими не меньше, чем признаком своей мужественности, если не больше. Как будто в обладании этими двумя атрибутами храбрость и заключается. Похоже, так они и считали.

А мы сами? Наши длинные волосы, весьма неудобные при походной жизни — разве это не вызов врагу? Нам столько раз приходилось слышать, как нас за эти волосы стащат с коней — ну так попробуйте ухватить, родимые!

Да, сравнения могут далеко увести. Дальше самых долгих волос.

Итак, Митилена, Кирена, Аэлло, Аргира, Ихи должны были охранять побережье и крепости. Келей и Нерет не могли оставить прибрежных построек и морских путей. Кирена тоже была к этому причастна. Энно я отправила присмотреть за делами на острове в помощь Ихет.

Возможно, следовало, как всегда, поручить командование в мое отсутствие Хтонии, но я слишком часто вешала на нее это бремя и сочла, что справится Кирена.

А Хтония поехала со мной. А также Никта, Клана, Мелайна, Анайя. Вели нас Герион, Лисиппа и еще одна разведчица — Антисса.

Нас было немного, и это хорошо. Мне никогда не хотелось командовать большой армией, а она все росла, против моей воли.

Годы спустя один прибившийся к нам человек из бродячих хабири объяснял, что их племенной бог запрещает им идти на войну большим числом, дабы в случае победы люди не возгордились, приписав себе ее честь. Честь должна принадлежать богу. И, хотя мне нет дела до мужских богов, истина в том запрете есть.

Нас было немного, и все умели передвигаться быстро, укрываться в засаде и нападать неожиданно. Исключение составлял Сокар, но за ним присматривали, чтобы не путался под ногами.

Я хотела нападать только в крайности. Поэтому, перейдя незаметно полосу леса, приказала сперва окружить деревню.

Странно, они не строили вокруг своего селения ловушек, и даже часовых не выставили. Или они, привыкнув нападать на других, никогда не ждали, что нападут на них? А ведь это оказалась большая деревня — несколько сот жителей, поля, пастбища. Им было что терять.

А может, этот, с позволения сказать, наследник — попросту никудышный вождь? Похоже, так оно и оказалось.

Мы спокойно обложили их, а потом я в сопровождении небольшой свиты открыто въехала в деревню. И когда они попытались кинуться на нас, я лишь повела вокруг рукой — поздно, мол, друзья.

У них были дома на сваях, с них так удобно стрелять… Но они даже и там не позаботились выставить охрану, представляете?

Короче, наверху уже стояли наши лучники. Но этот Шиллуки, с копьецом в руке, все еще медлил. Соображал, затевать драку или нет.

Сразу он мне не понравился. Коленки оттопырены, пузцо, несмотря на молодые годы, дрябловато… В общем, не зря старый вождь беспокоился за свое место.

Я не стала вынимать оружия (правда, на этот раз со мной был щит, и я постаралась, чтобы змею на нем все видели) и, логично предположив, что тайный воинский язык известен не одному вождю, сделала знак: «Брось оружие, и я не причиню тебе вреда».

Однако он попытался что-то возразить. От Сокара я уже выучила несколько обиходных выражений, и догадалась, что он ссылается на Богиню, которая велела убивать дерзких пришельцев.

— Богиня? Тебе приказало Змеиное Болото… вождь… — я произнесла это так, чтобы он понял — мне известно его имя. — Богиня больше не говорит со Змеиным Болотом.

— Но служанки Богини…

— Я — служанка Богини! — выкрикнула я на языке горгон и указала на свой щит. — А на Болоте нет, не только Богини — там скоро не окажется ни одной змеи!

Я увидела, что они перепугались. Крепко перепугались. Видно, здорово им вдолбили, что змеи священны. То есть, они, конечно, священны…

Дальнейшие переговоры все же пришлось продолжить через переводчика. Я заявила, что прежний вождь ослушался Богини, напал на ее слуг, оттого был разбит и потерял лицо. Неужели он, Шиллуки, хочет, чтобы его постигла та же участь? Ну и так далее. Жаль, всего не видел Келей. Он бы повеселился от души.

К концу дня Шиллуки уже был готов не то что есть у меня с рук — пыль передо мной жезлом вождя подметать, настолько судьба Некри (имя дядюшки, он его, известное дело, от меня не скрыл) ему не улыбалась.