— Это только на один день, все недорого и взято напрокат, — ответила Зара, волнуясь. Интересно, понравится ему или нет? — гадала она. Разобрать его чувства по выражению лица было невозможно. — Завтра ничего этого уже здесь не будет. Но сегодня все это для тебя.

— Что ты наделала?

Нет, видно, ему все-таки не понравилось, решила Зара.

— Я… я попыталась воспроизвести часть обстановки в твоем дворце в Рахмане, — прошептала она, — как я его помню.

Судя по всему, Зара и вправду постаралась воспроизвести интерьер дворца настолько, насколько это было возможно, хотя невольно упустила некоторые детали. В холле было множество разнообразных экзотических растений. Вход охраняли два огромных золотых леопарда с изумрудными глазами и пятнами из оникса. (В Рахмане леопарды были украшены настоящими драгоценными камнями, а не стеклянными подделками, хотя и хорошего качества.)

Еще один сюрприз, подготовленный Зарой, ждал Малика у двери его кабинета. В просторной клетке сидел большой зелено-синий попугай и с любопытством наблюдал за всем происходящим. Точно такой же попугай приветствовал гостей, переступавших порог дворца в Рахмане.

— Да, все это очень похоже на бывшее у меня во дворце, — сказал Малик, продолжая рассматривать преображенный холл своего дома.

— Как раз этого я и добивалась, — ответила Зара. — Думала…

— Нет, Зара, — прервал ее Малик. — Ты не думала. Если бы ты думала, то никогда бы…

И в эту секунду раздался громкий крик. Кричал Бенджамин, вскоре появившийся в холле. Заглядывая под растения, стоявшие в холле, он явно что-то искал.

— Бенджамин, в чем дело? — спросила его Зара и вдруг увидела павлина, пробежавшего с целым гаремом своих избранниц в направлении кухни.

— В доме павлины? — не сдержав удивления, сердито спросил Малик.

О Боже! Малик явно недоволен. И Зара поспешила все объяснить ему:

— Птицы должны были находиться во дворе. Верно, об этой проблеме ты и пытался поговорить со мной, Бенджамин? — обратилась она к мальчику с вопросом.

— Во дворе появился соседский кот, — начал свои объяснения подросток. — Я решил, что в доме птицам будет безопаснее. Они находились в прачечной, но бабушка открыла дверь, и… птицы сбили ее с ног.

Малик, несомненно, уже злился, об этом говорили и его потемневшие глаза.

— Сейчас же загоните птиц туда, где они были. Позвоните куда следует и немедленно верните птиц. Я ясно говорю?

— Да, сэр, — пробормотал Бенджамин и помчался вслед за павлинами.

Энтузиазм Зары погас. Она поняла, что совершила ошибку, хотя сделала все с самыми добрыми намерениями.

— Почему бы нам не подождать ужина у тебя в кабинете? — предложила она.

— Там меня ждут еще сюрпризы?

— Один или два, — ответила она, но мысленно прикинула: пожалуй, шесть или даже семь.

— Уверена, что они мне понравятся?

— Теперь уже не знаю.

— Ну что же, я готов. Вперед!

Войдя в кабинет, Зара скромно осталась стоять у дверей, давая Малику возможность рассмотреть его комнату, которая тоже неузнаваемо преобразилась. Повсюду были развешаны клетки с птицами, распевавшими на все голоса. На окнах появились занавески из тонкого шелка, на мягкой мебели — шелковая обивка. Зара попыталась воссоздать в кабинете Малика комнату дворца, в которой когда-то жила в качестве гостьи.

— Я помню эту комнату, — почти прошептал Малик и подошел к столу, где стояла музыкальная шкатулка. — Помню и эту шкатулку, хотя в то время был еще совсем ребенком.

— А помнишь, кому эта шкатулка принадлежит?

— Конечно, — сказал он и замолчал, настоль ко его переполняли эмоции и воспоминания. — Это шкатулка моей матери.

— Сколько тебе было лет, когда она умерла?

— Пять, — ответил Малик.

— Мне было четыре года, когда я потеряла отца.

— Да, терять родителей нелегко, — со вздохом согласился Малик. И у него, и у Зары достаточно горьких воспоминаний в жизни. — Я ошибался, а ты оказалась права, — продолжил он, положив руки Заре на плечи и целуя ее в лоб.

— О чем ты?

— О моем прошлом. О том, что позволил недобрым воспоминаниям одержать верх над добрыми. Я предал их.

Зара почувствовала, как напряжение отпускает ее. Кажется, ее сюрпризы сделали свое дело.

— Не говори так. Просто твои хорошие воспоминания остались на родине, в Рахмане. Верно?

— Да. И очень много хороших воспоминаний. А это, — он окинул взглядом комнату, — одно из моих любимых.

— Я рада, что сделала правильный выбор.

Малик привлек Зару к себе.

— Что же дальше?

— Дальше будем наслаждаться моими подарками-сюрпризами и тем временем, которое мы проведем вместе. — Зара сделала паузу и, скрепя сердце, произнесла медленно то, что уже причиняло ей самой невообразимую боль: — Когда мы расстанемся, с тобой останутся твои воспоминания.

— А может, я не хочу с тобой расставаться.

— Надеешься, что останусь здесь в качестве твоей любовницы?

— А разве ты сюда не для того привезена?

Зара резко отвернулась от Малика. Его столь откровенные слова прозвучали непристойно. Но он прав. Зара находится в его доме вовсе не для того, чтобы дарить ему приятные воспоминания о его родине. Свое юное тело — вот что она должна преподносить ему. Ни о каком ухаживании со стороны Малика не может быть и речи. Зара должна просто отдаться этому мужчине. Слова Малика вернули Зару с небес на землю. Оказалось, в его представлении Зара с радостью должна согласиться стать его; любовницей.

— Зара, посмотри на меня.

— Я не могу. — Она наклонила голову, пряча, глаза от его всепроникающего взгляда.

— Почему?

Зара вновь почувствовала теплое прикосновение Малика.

— Почему ты не можешь посмотреть на меня? — не успокаивался он.

— Из меня не получится хорошей любовницы. Я не принадлежу к женщинам этого сорта.

— Ничего не понимаю! Что ты говоришь, Зара? Повернись и объясни, в чем дело.

Она повернулась, не в силах противиться его просьбе, почувствовав в его голосе столько неподдельной теплоты.

— Малик, я — подарок на твой день рождения. И все. Не проси меня о несбыточном.

— У тебя есть перед кем-то обязательства? Есть кто-то еще?

Малик спрашивал с большой осторожностью, но для нее все равно вопросы прозвучали как пощечины. Он хочет знать, есть ли у Зары другой мужчина, жаждущий ее услуг?

— Нет. У меня никого нет.

И никогда не будет, подумала она. После Малика не может быть никого.