лежал у её ног, олицетворяя всю гармонию космоса. Не в силах более продлевать молчание, Александр Иванович принуждённо кашлянул.

— Ах, это вы, — сказала Наталья Всеволодовна, повернувшись к нему лицом и одарив нежным взглядом из-под кружев траурной вуали.

— Простите, что заставил вас, сударыня, ожидать моего прихода. Как вы почивали? — спросил он, стараясь скрыть волнение.

— Благодарю вас, Александр Иванович, мне спалось недурно, хотя говорили, что ночью была страшная буря. И винить вас за то, что вы пришли лишь немного позже меня, я, право, не смею. К тому же, признаюсь, я люблю немного помечтать в одиночестве, но с радостью предпочту уединение вашему обществу, — отвечала она с улыбкой, слегка потупив взор.

Александр не в силах был произнести ни слова, он лишь прижал к губам её нежную бледную руку, и замер так на некоторое время.

— Ну, полно вам, — улыбнувшись, сказала Наталья Всеволодовна, — имейте совесть, сударь, я ведь сирота, и некому позаботиться обо мне.

Последние слова Наталья произнесла с неподдельной грустью в голосе и тяжело вздохнула.

— Наталья Всеволодовна, — с жаром начал Александр Иванович, — даю вам слово офицера, что я не брошу вас! Клянусь, что обеспечу вам самую достойную жизнь, чего бы мне это ни стоило! Прошу вас, сударыня, поверьте мне, я всё сделаю, чего вы не попросите, буду верным слугой вашим до конца дней моих! Никому, никому, слышите, не позволю обидеть вас!

С этими словами он встал на колени, глядя прямо в глаза растерянной Наталье Всеволодовне.

— Перестаньте! Перестаньте, прошу вас! — умоляюще зашептала она дрожащим голосом. — Чем, чем я заслужила столь высокое ваше расположение ко мне? Вы пугаете меня…

— Простите, простите меня, но я не могу молчать, — говорил он, всё ближе придвигаясь к ней. — Не знаю, что нашло на меня, но теперь без вас, без вашего милого ласкового взгляда, нежных ваших милых рук я не смогу прожить и дня на этом свете!

Наталья резко встала, отвернув своё прелестное личико в сторону, а Александр остался стоять на коленях, сжимая её руку в своей.

— Так чем же, чем же заслужила я такие ваши слова? Никто прежде не любил меня, разве могу я теперь поверить в это? Все, кого я знала, кроме моего дядюшки, любовались мной как вещью, как нарядной куклой или статуей в парке. Как мне верить вашим словам? Неужели вы тоже видите во мне лишь красивое лицо и фигуру?

Она повернулась. Её глаза горели огоньками слёз. Александр встал и выпрямился перед ней во весь рост.

— Наталья Всеволодовна, — сказал он, дрогнувшим от волнения голосом, — я люблю вас искренне и нежно, и поверьте, не только за неземную красоту вашу, но и за чистую ангельскую душу я вас полюбил, Наталья Всеволодовна, и никогда больше не смогу разлюбить!

Наталья посмотрела в глаза Александру, и взгляды их соединились, и от этого соприкосновенья душ сердца обоих наполнились сладким чувством. Наталья упала в объятья своего молодого кавалера и залилась слезами огромного и искреннего счастья, в которое прежде не могла уверовать.

— Обещайте, обещайте же мне, что не предадите и не покинете меня, заклинаю вас, — шептала она сквозь слёзы.

— Обещаю, — отвечал он так же шёпотом, крепко прижимая её к груди, желая более никогда не отпускать от себя ангела, полюбившего его.

И долго они сидели так, позабыв о целом мире, глядя друг на друга, всё ещё не в силах поверить, что каждый нашёл своё истинное счастье, свою любовь. Они говорили друг другу нежные слова, приготовленные мысленно ещё много лет назад, но произносимые впервые. И эти слова стали для них больше, чем просто звуками, они передавали всю музыку обоих влюблённых сердец. Их души парили под небесами, переполняемые нежностью и счастьем. Когда же все слова уже были сказаны, они ещё долго молча сидели друг напротив друга, и ни один из них не мог налюбоваться своей драгоценной половинкой. Они держались за руки, ощущая биения влюблённых сердец друг друга, и не было в тот момент во всей вселенной людей счастливее, чем Александр и Наталья, нашедших своё счастье среди грубости и мещанства, принесённых жадными родственниками покойного господина Уилсона.

Но даже мысли о семейных дрязгах не возникло в их просветлённых умах. Они склонялись всё ближе и ближе друг к другу, готовясь слиться в сладостном поцелуе, полном чистой любви и страсти, как вдруг услышали голос Альфреда, бежавшего к ним из-за угла замка.

— Александр Иванович, Наталья Всеволодовна, — кричал он, чуть ли не задыхаясь, — идёмте скорее, вас срочно требуют!

— Что случилось, Альфред, — недоумённо спросил Александр, поднимаясь со скамейки.

— Ой, ваша милость, старая госпожа приехали-с, всем велено собраться в гостиной. Тут вообще такое началось, такое началось, — охал дворецкий, размахивая руками и поторапливая молодую пару.

Покуда влюблённые нежно ворковали, признаваясь друг другу в своих чувствах, к замку подъехала роскошная карета, запряжённая шестёркой отменных лошадей. Лакеи, соскочив с запяток, тут же бросились открывать двери, подставив резные ступеньки из красного дерева, чтобы пассажиры смогли с комфортом покинуть экипаж. Из кареты вышла пожилая дама в дорогом и богато украшенном малиновом платье. Несмотря на преклонные годы, она держалась довольно бодро и уверенно. Со всеми она была строга и властна, и эта черта характера сохранилась в ней ещё с молодости. Её седая голова была всё так же высоко поднята, губы всё так же плотно сомкнуты, покрывшееся морщинами лицо, как самая искусная маска, не выдавало ни единой мысли или чувства, а взгляд был холоден и суров. Её стальные глаза насквозь пронизывали любого, заставляя робеть и смущаться в её присутствии. Ни один человек не мог позволить себе спорить с Кларой Генриховной Уилсон, одной из богатейших и влиятельнейших женщин во всём уезде, если не в стране. Всякий чувствовал себя жалкой мухой в её присутствии. Она некогда была самой видной дамой в высшем обществе. Её горделивая осанка и спокойный вид выделяли её среди всех других аристократок. Её уважали и боялись, ведь она была одной из самых коварных и умных женщин своего времени.

Следом за ней вышел кудрявый молодой человек худощавого, даже несколько измождённого телосложения, в сером костюме и лакированных туфлях. Он в свою очередь подал руку юной кареглазой шатенке, которая выпорхнула вслед за ним из кареты. Эта стройная хорошенькая девушка была в простом, но элегантном бежевом платье, и она прятала в меховую муфту свои крошечные ручки, одетые в тонкие кожаные перчатки. Молодой человек взял девушку под руку, и вместе они чинно пошли следом за госпожой Уилсон.

Навстречу им поспешно