– Одинарный – между миром Диви и человеческим, двойной соединяет с Правью, а тройной ведет в Навь, – пояснил Яровит. – Только эти два перехода находятся на острове Буяне – центре мира. А одинарные раскиданы везде.

Если приглядеться, то возле крестиков всплывали надписи: они указывали место, где окажешься в другом мире после перемещения.

Лада рассмотрела на карте три разноцветных кольца: они были изображены на северо-западе карты: рыжее в светло-сером, а светло-серое в желтом, как матрешки. А потом карта словно ожила, кольца запульсировали, изображение обрело объемность. Лада молча наблюдала, как на острове Буяне вырастает дерево с разноцветными листьями: зеленые соседствовали с красными, желтыми и побуревшими. Рядом с деревом возник настолько белый камень, что девушке показалось, будто ее ослепили зеркалом. На бумаге проступили деревни, леса, протянулись серыми нитями дороги. Казалось, скоро можно будет различить людей. Блеснула вода, повеяло прохладой, красные кресты потекли кровавыми ручьями, а затем точно тень пронеслась над картой, и все исчезло. Девушка отпрянула от стола.

– Это Медное, Серебряное и Золотое царство, – продолжил Берендей как ни в чем не бывало. – Но вход туда закрыт.

– Их захватили темные боги, – добавил Яровит: – Морок, Мара и Чернобог. Поэтому путь в царства нам заказан.

– Может, нам и не надо туда? – предположила Лада. – Кстати, у меня метка пропала.

Она произнесла это как бы между прочим, а сама внутренне сжалась: что ей сейчас скажут?

Лель и Посвист быстро переглянулись, и Ладе стало не по себе: возникло ощущение, что от нее скрывают правду.

– Дело в том, – начал Яровит, – что метка не пропадает бесследно. Я уже говорил. Она уходит внутрь.

Лада разозлилась: да что он ее пугает?! Мало ли что говорил! Она чувствует себя прекрасно! И не хочет больше думать об опасности. Нет метки, значит, все хорошо! Лада зажала уши:

– Хватит с меня!

Никуда она больше не пойдет, а останется во дворце! Лада не героиня из древних мифов, она обычная девушка. «Заурядная серая мышка», – как обозвал ее Лель. Ну и что! Зато у прежней Лады была спокойная жизнь и любящая семья.

Лель схватил ее за руки:

– Посмотри на меня.

Лада затрясла головой: пусть он от нее отстанет! Ладе хотелось пнуть парня, чтобы тот понял, как ей сейчас плохо. Но Лель не унимался:

– Просто посмотри на меня.

Ладе пришлось взглянуть, иначе не отпустит. И тут же она ощутила, что успокаивается, ярость куда-то исчезла. В последние дни она очень непонятно себя ведет: то плачет, то злится. Хотя ничего странного – это защитная реакция организма. Да еще метка сказывается. Яровит усадил ее на стул и пододвинул блюдо с пирогами. Похоже, все уже в курсе, что еда действует на Ладу благотворно. Девушка покорно взяла пирожок.

Нарушил молчание Берендей:

– Чудище Поганое рать собирает. Об этом давно слухи ходили, но карта только недавно показала.

Царь ткнул в низ рисунка, там были изображены красные стрелы, устремленные вверх.

– Горох на послания не отвечает, думает за горами своими отсидеться. Так что у меня каждый воин на счету.

Он рубанул воздух рукой:

– Даже не знаю, как людям сказать. Надежды на победу мало, там войско огромное, а нам придется ополчение созывать. За что такое наказание?

– Это не наказание, – ответил Яровит, – это Чернобог свою жатву собрать хочет, усилиться за счет войны. Потому нам и надо победить темно-богов. Главное, чтобы остановить метку и сохранить жизнь Ладе. Знать бы, кто ее отец…

Лада не выдержала: почему они обсуждают ее, словно она находится в другом месте, а не рядом?

– А светлый бог не мог быть моим отцом? – спросила она.

Ответил Посвист:

– Теоретически. Если это был Род – из тех богов, которые совмещали обе стороны. Но Род давно вернулся в Пра-океан.

Лада не сдавалась:

– А просто светлый бог? Без совмещения?

– Нет, – ответил Яровит. – Светло-боги не могут влиять на навь, как это сделала ты при переходе сюда.

Лада не согласилась:

– Или навь сама отпустила меня! Ведь ей нужно было лишь оставить на мне знак. И, возможно, не чтобы убить, а чтобы следить!

Яровит потер лоб: Лада тоже так делала, когда надо было хорошенько подумать.

– По-любому, от метки надо избавиться, – ответил Лель. – Ты нам мертвая не пригодишься, да и со встроенным передатчиком для навей – тоже.

Ладе взгрустнулось: все оценивают ее с точки зрения собственной выгоды: чтобы сохранить равновесие, чтобы победить темно-богов, чтобы Берендей не так сильно страдал от потери дочери. А если бы Лада была не нужна, все бы просто наплевали на нее. Но раз надеяться не на кого, Лада сама позаботится о себе. А пока ей надо кое-что понять.

– Значит, мы родственники? – спросила Лада. – Вы сами так говорили.

Лель рассмеялся:

– Точно! Дошло, наконец! Твоя мама Жива и наша с Посвистом мать Макошь – родные сестры: Жива давала жизнь, Макошь ее отмеряла.

– Понятно, – выдохнула Лада, хоть с Лелем и Посвистом разобралась. – А отец ваш кто?

Блокнот пополнился схемой: Лада изобразила в нем Живу и Макошь. Рядом с Живой вновь возник знак вопроса – Ладин отец неизвестен, ниже девушка написала собственное имя. Теперь осталось добавить двоюродных братцев.

Мысли перескочили на другое: интересно, а можно вернуть жизни ее родителям? Звучит бредово, но… Ведь и в сказках убитого героя часто воскрешали. Верный волк ловил вороненка и заставлял ворона принести живой и мертвой воды. Сначала омывали тело мертвой водой, чтобы исчезли раны. А затем – живой, и человек поднимался как ни в чем не бывало. Только почему все об этом молчат, и Берендей тоже? Но ничего, Лада об этом еще спросит у Круна – похоже, ворон к ней хорошо относится и правду скрывать не станет. А пока девушка на полях записала: живая и мертвая вода.

– У нас разные отцы, – ответил Посвист. – Мой Стрибог, бог всех ветров, у Леля – Перун, бог грозы. Он был верховным богом после Рода.

Да-а, у богов было не менее запутанно, чем у иных людей. Генеалогическое древо вышло ветвистое. Но хорошо, что записала, иначе бы точно все забыла.

– Причем я – старший, а он – младший, – поддел Леля Посвист.

Лада нахмурилась:

– Подождите! Но в школе же наоборот было!

– Ну могу же я хоть раз в жизни побыть старшим! – притворно возмутился Лель. – Так хотелось братом покомандовать.

И все рассмеялись.

Только Ладе было не до смеха, она многое не понимала.

– А Род – это кто? – спросила Лада.

– Первый из богов, он вышел