Ему попалась сделанная от руки запись, озаглавленная лишь фамилией «Вэлдон».

Он перечитал собственные заметки.

Через несколько дней после того, как дело было закрыто, Маккензи случайно узнал из теленовостей, что косвенным образом его унаследовал Вэлдон, темная личность, очевидно, пользовавшаяся расположением министерства внутренних дел… Это было тем более странно, что Вэлдон, чье имя не раз попадалось Ари в прошлом, был чем-то вроде ясновидца, сомнительным типом из парижских эзотерических кругов, заигрывавшим с различными сектантскими и оккультными силами и жившим на полулегальном положении. Когда Ари потребовал у начальства объяснений, с какой стати дело передали этому, по всей видимости штатскому, человеку, он не добился никакого ответа, а все двери перед ним захлопнулись. Ему предложили быть пай-мальчиком, вернуться в свой отдел по борьбе с сектами и заняться сводками.

Вчера речи отца привлекли его внимание к этому типу. Тебе надо пойти к доктору. В эзотерических кругах Вэлдона как раз и называли Доктором.

Именно с этого следует начать, если Ари вздумается тайно продолжить расследование дела о тетрадях Виллара из Онкура. Несомненно, отец указал ему на единственно стоящий след.

Закрыв папку, он сунул ее под мышку и поспешно покинул кабинет. Вошел в лифт, но на этот раз вышел на шестом этаже. Увидев сквозь стеклянную перегородку круглое лицо Ирис Мишот, он постучал и вошел, не дожидаясь ответа.

— Как, ты здесь? — удивленно спросила она слегка обиженным голосом.

— Угу. Еще сердишься за вчерашнее?

— Что ты тут забыл?

— Подумал, что ты была права…

— В смысле?

— Давай все-таки доведем до конца это расследование.

Ирис вытаращила глаза. Не в обычаях Маккензи было признавать свои ошибки.

— Ты пришел ко мне за этим? Тебе требуется помощь?

Ари смущенно ей улыбнулся:

— Не будь такой злопамятной. Ты прекрасно знаешь, что мне без тебя не обойтись. Ты, как никто, умеешь узнавать о людях всю их подноготную.

— Так мы и впрямь возобновляем расследование?

— Да.

— Честно-честно?

— Честно-честно. Ты соберешь информацию, если я назову тебе одну фамилию?

— Говори.

— Вэлдон. Но имей в виду, это скорее всего не настоящее его имя. Я пару раз сталкивался с этим типом в парижских эзотерических кругах. Он там что-то вроде серого кардинала.

— И это все, что ты можешь о нем сообщить? Псевдоним?

— Сожалею, но мне мало что известно. Он высокий, худой, лохматый, с ввалившимися щеками, немного похож на Распутина. Через несколько дней после того, как закрыли дело о тетрадях Виллара из Онкура, я видел его по телевизору, он словно случайно оказался рядом с министром внутренних дел и прокурором. Если помнишь, имя Вэлдон попадалось нам несколько раз во время расследования. Я уверен, что это тот самый человек. Мистик. «Посвященный», который также называет себя Доктором. Мне так и не удалось выяснить, что он собой представляет. Знаю только, что у него определенно длинные руки и он использует несколько псевдонимов, один чуднее другого. Например, Белламар, Ракоци… и разумеется, Вэлдон или даже, кажется, шевалье Вэлдон. Должно быть, принимает себя за воскресшего графа де Сен-Жермена…[19]

— Могу себе представить. Я посмотрю, что тут можно сделать.

— Предел мечтаний, если тебе удастся узнать его настоящее имя.

— Посмотрю, что тут можно сделать, — повторила Ирис.

— Тут тебе нет равных.

— Знаешь, если бы ты однажды наконец решился воспользоваться компьютером, ты бы и сам прекрасно справился…

— Возможно. Но тогда бы я обошелся без тебя. Признайся, тебе бы меня не хватало?

— Ну…

— К тому же ты отлично знаешь, что я никогда не стану пользоваться этими чертовыми машинами. Я бумажный, книжный червь. В книгах никогда не бывает системных сбоев, им всегда хватает памяти, да и вирусы им не страшны.

— Ты просто ретроград.

— Я пошел, а то у меня Дюбуа на хвосте. Поеду домой, позвонишь мне, если что-то узнаешь.

Ирис кивнула. Ари поцеловал ее в лоб и направился к выходу.

Привалившись спиной к каменной колонне и зажав рукой в перчатке сигарету, Вилли Вламинк ждал на холоде перед расположенным на окраине Брюсселя зданием имени Юста Липсия — штаб-квартирой Совета Европейского союза.

Было около восьми часов вечера, уже совсем стемнело. Заместитель генсека имел привычку назначать ему встречи в последнюю секунду и не в офисе Совета, не желая придавать их разговорам официальный характер.

Дрожа от холода, агент ССЦ раздавил сигарету каблуком и потер ладони.

Но вот стеклянная дверь обширного здания открылась и в бледном свете холла возникла фигура заместителя генсека. В черной шляпе и длинном фетровом пальто, сунув руки глубоко в карманы и втянув голову в плечи, он двинулся к Вламинку.

— Пойдем со мной, — на ходу бросил он агенту ССЦ.

Вламинк занял место справа от него, и они быстро зашагали по асфальтированной дороге, петляющей между корпусами гигантского комплекса.

— Маккензи ездил сегодня в ЦУВБ, — глядя прямо перед собой, сообщил замгенсека.

Изо рта у обоих вырывались облачка белесого пара.

— Да, я прочел сообщение.

— Вы знаете, что это значит?

— Похоже, он решил продолжить расследование…

— И я так думаю. Само по себе это не страшно. Жаль только, что он не согласился вести расследование в ССЦ вместе с вами.

— Можно снова попробовать его уговорить.

— По-моему, это пустая трата времени, Вламинк. Но мы могли бы поступить иначе. Для нас важно выяснить, что ему известно. Маккензи как никто другой подходит для этого расследования: он владеет всей информацией по делу, к тому же у него превосходный нюх.

— Да и мы не так уж плохи, — возразил задетый за живое Вламинк.

— Вы ему и в подметки не годитесь. Нам надо найти способ отслеживать каждый его шаг. Мы должны быть в курсе всего, что ему удастся нарыть.

— Я что-нибудь придумаю.

Замгенсека остановился и серьезно посмотрел на агента:

— Я полагаюсь на вас, Вламинк. Нам нельзя терять лидерство в этом деле. Придумайте, как подкинуть Маккензи подсказку так, чтобы он не знал, что она исходит от нас. Подбросьте ему парочку улик и приставьте к нему кого-нибудь. Хочешь не хочешь, а придурок будет работать на нас.