Переманил хороших специалистов, (Ну, обычным способом: пообещал им большие зарплаты!) завёл полезные знакомства. Давал взятки, конечно, отвечающим за муниципальные «нужды» чиновникам…

Ну вот и пробился в специалисты «номер один» в стране.

— Ух ты… Так ты, получается, — она отвесила ему шутливого тумака, — рисковый парень?!

— Вот уж нет! — он хмыкнул, — При правильной организации процесса никакого риска в промышленном сносе нет. Работа, скорее, похожа на работу клерка. Обычного офиса. Или того же бухгалтера — нужно просто всё точно рассчитать. А уж затем — просверлить, заложить, и протянуть проводку. (Ну, с этим, конечно, возни, и чисто физических усилий побольше.)

— А что — это и правда приличный заработок?

— Да. Приличный — это ещё мягко говоря. Фирма процветает. (Надеюсь только, что они там в моё отсутствие чего не упорют!) Дело тут в том, что если сносить какое-либо ненужное здание, или мост, или завод привычным способом, то есть — шаром на стреле крана, да бульдозерами с экскаваторами, да автогеном — это и долго, и дорого. Иногда даже дороже, чем это самое здание построить.

— А почему?

— Почему? — он тоже откинулся поглубже, стараясь расслабиться, и глядя теперь в потолок, потому что воспоминания о непростых, наивных, но сейчас казавшихся буквально золотыми, годах невольно нахлынули. — Потому что во-первых, бетон от времени становится лишь крепче: набирает силу, так сказать. А стоимость работы такой сложной и технологичной, простите за тавтологию, техники, как ножницы Лабаунти, бульдозеры Катерпиллар, погрузчики да экскаваторы, грузовики для вывоза обломков, ручная отработка отбойными молотками и автогеном тех мест, где техника не пройдёт — будь здоров! Да и кого попало в такую бригаду не наберёшь. И зарплата у таких специалистов чудовищная!

А снос взрывом — гораздо быстрей. Не больше пары месяцев. И из техники — лишь ручные буры, взрывчатка, да то, что нужно для вывоза обломков. Поэтому для подрядчика мы обходимся почти вдвое дешевле. Да и хлопот только — обеспечить оцепление от любопытствующих дураков, и детей. Но сейчас и это — на нас. И, разумеется, на полиции.

— И… Много у вашей фирмы было работы?

— Хватало. Всегда. Особенно, кстати, в последнее время. Земля только дорожает — особенно городская. А зданий и конструкций, «не соответствующих Духу Времени» со временем становится всё больше. Вот и сносят их, кормильцев наших. Чтоб построить новую, «соответствующую», навороченную и «продвинутую», железно-стеклянную коробку. Или платный мост. Или парк аттракционов — словом то, что по мнению застройщика, принесёт ему больше денег.

— Понятно. Что ж. Как начальник, большой босс, ты, разумеется… — она подмигнула, — прикупал недвижимость?

— Нет. В первые десять лет я всё, что заработал, вкладывал — только в «расширение производства»! Новые типы взрывчатки. Детонирующих шнуров. Детонаторы, синхронизаторы, замедлители, электроника, и всё такое прочее — только самое передовое. Щиты для предотвращения разлёта осколков. Защитные покрытия. И то, что у меня за все эти годы не произошло ни одной накладки, или не погиб ни один человек — заслуга только моя. Скромничать тут нечего. Но чего мне стоило добиться от помощников реально — неусыпного контроля и точного расчёта…

О-о!.. — он взъерошил начинавшую снова чернеть шевелюру.

— Представляю. — Рахель дёрнула нехудым, но очень приятным на ощупь, как имел возможность убедиться Керк, плечиком, — Ну что? Позовём Полину да поспим?

— Да. Да.

Проснувшись, Керк долго не мог понять, где он находится, и как сюда попал.

Потом до него дошло: он — в лабиринте! И вокруг темно! Нигде ни единой искорки света!

И только ощущение тёплых ягодиц, прижатых к животу и паху, да мягкой податливости грудей Рахель, упёртых уже в его лопатки, говорило, что «его» женщины всё ещё с ним, и с ними всё в порядке: раз спят.

Он предпочёл не сеять «панику», и не будить: лежал удобно, так, как привык с женой. То, что спину грела ещё одна женщина, сейчас даже создавало ощущение дополнительного уюта: нет сомнения, что его дамы и сами так расположились инстинктивно.

Сопение Полины стало прерывистым: похоже, ей что-то приснилось… Нехорошее. Керк осторожно потряс женщину за плечо, приобняв другой рукой плотнее: «Чш-чш-ш!..»

Полина опять засопела ровно — и её тело расслабилось, и словно растеклось снова по постели.

Сзади донёсся шёпот:

— Керк! Я знаю — ты не спишь. Почему нет света?

Он чуть развернул голову, одними губами вышептал:

— Не знаю. Но думаю, это сделано специально. На «аварию», или случайность здесь рассчитывать не приходится.

— Это-то я понимаю… Но… Зачем?

— Думаю, затем, чтоб наши глаза отдохнули. Ведь постоянное освещение сильно снижает остроту и способности зрения. Да и мозг при свете не отдыхает полностью. Так что дальше нам, скорее всего, предстоят сложные задачи, где от зрения и соображения будет зависеть… Если не всё, то — основное!

— Хм-м… Когда ты так говоришь… С одной стороны — успокаивает. Ну, то, что темнота — временная. А с другой — напрягает. Тем, что задания окажутся посложней!

— Логично. Сам беспокоюсь. Но… Смысла суетиться заранее не вижу. Всё равно мы не сможем угадать, что там для нас приготовили. — он старался говорить убедительно, хотя сам этой уверенности отнюдь не ощущал, — Поэтому предлагаю просто спать дальше: чтоб выспаться и отдохнуть. И быть готовыми.

Возражений не последовало, но животик Рахель оказался плотнее вдвинут в его позвоночник. А приятный он у неё, как Керк уже имел возможность убедиться.

Проваливаясь в дрёму, он на краешке сознания успел подумать, что женщины у него действительно — элитные. И дети от таких получатся замечательные.

Здоровые, умные, и рассудительно-прагматичные.

То есть — похоже, именно такие, какие должны выжить и приспособиться в любых условиях.

И наиболее вероятно, что их, то есть, будущих родителей, как раз и проверяют на это. Приспособляемость к самым диким условиям. И — дружную, слаженную работу.

И поэтому — злобным истеричкам вроде Агнетты здесь не место.

Он только надеялся, что её «отправят в исходную колонию», а не…

«Утром» свет оказался на месте.

Керк, сладко потянувшись, обнаружил сидящую рядом на постели, свесив ноги, Полину.

— Доброе утро. А где Рахель?

— Там. — неопределённый жест рукой, — Моется.

— Ага. — он тоже перебрался на край постели, и присел рядом, — Как спалось?

— Плохо. Мне… Снился кошмар. Как я оказалась одна в лесу. Дикий такой лес — ёлки да сосны. Папоротники до пояса. Темно, как у… Хрен с ним, назовём, как положено: у негра в заднице. И я бегу по какой-то кривой тропке, а за спиной кто-то топает и рычит: стая