— Дуэли???

Женские дуэли были редкостью. Но случалось и такое — в Империи женщины были равны мужчинам. Эмансипе, значит…

— Ну да, дуэли. Скандальная история получилась.

— Что, она ее прибила?

— Нет, хуже, — осклабился Васька. — Дрались на эспадронах, она с соперницы ухитрилась трусы острием снять. На этом и закончилось.

— Эспадронах? Она???

— Она — бывший чемпион их академии по пятиборью. Так что та еще штучка, — пояснил он.

Все лучше и лучше. Я почувствовал, что влюбляюсь в нее по уши. Эх, молодость, гормональный фон…

— А сюда как приняли?

— Ну место же освободилось. Сойка вылетела, а у нее с перуновцами что-то не задалось. Теперь будет учиться с нами. Э, ты смотри в нее не влюбись! А то смотришь на нее как на аппетитный кусочек, аж слюни капают.

— Почему? А что так? — спросил я у Васьки. — Или не так?

— Разумовские — очень темные личности. Всю жизнь работали на Империю и только на нее. Достаточно сказать, что о ее бабке ходят легенды, больше похожие на байки. Так что у них матриархат. И клан у них небольшой, практически равен роду, посторонних почти нет.

— А ее родители?

— Неизвестно. Сгинули где-то. Говорят, не здесь. Так что она сирота.

— Это ты все пояндексил? — да, тут гугла нет и в помине, а вот яндекс живет себе и здравствует.

— Не все. Что-то я раньше слышал, но да, и в имперсети тоже полазил.

— О-па, декан идет, — сказал я. — Либо представлять новую студентку будет.

— Или тебя драть, — осклабился Васька.

— Ню-ню, — ответил я в тон. — Сейчас и узнаем.

Мы зашли в аудиторию. И будущий предмет моих тайных — а впрочем, почему тайных — воздыханий занял место Сойки за ее партой.

— Группа! — скомандовал декан.

Все встали. Хоть не по стойке «смирно» — все-таки не сапоги из той же академии Перуна.

— Садитесь, — сделал он жест рукой. — У меня для вас два важных объявления. Первое. Вы наслышаны о конфликте между студентом Апраксиным и тремя студентами с третьего курса. Апраксин!

Я встал и взгляды всех присутствующих скрестились на мне. Я смело глянул в глаза княжне, и увидел в них легкий интерес.

— Конфликт был исчерпан за досудебным соглашением сторон. Апраксин полностью оправдан, а к виновникам будут применены меры дисциплинарного воздействия, причем до самых строгих. Еще раз напоминаю, что за подобные действия следует наказание вплоть до отчисления. Это первый подобный инцидент за последние три года, и, надеюсь, последний.

— Садитесь, господин Апраксин, — махнул рукой декан.

Я аккуратно опустился на стул.

— Второе. Представляю вам вашу новую сокурсницу, княжну Марию Разумовскую.

Ну тут уже встала она, неловко поеживаясь от всеобщего внимания.

— Княжна обучалась в академии Перуна на факультете общевойсковой волшбы, но по некоторым причинам была переведена в наш гражданский вуз.

Понятно. По оговоркам — либо кого-то опять припорола на дуэли, либо со здоровьем возникли проблемы. Все-таки потогонка Перуна не для всякого здоровья полезна. Там его надо железное иметь, лучше даже титановое.

— Поскольку графиня Розальская покинула нас по семейным обстоятельствам, общая численность группы не изменилась. Так что прошу любить и жаловать вашу новую сокурсницу!

Аудитория захлопала, особенно яро это делала мужская ее часть, явно облизываясь на новенькую. Ну-ну, посмотрим.

— На этом все, господа. Проводите занятие, господин преподаватель!

И декан гордо удалился, довольный собой.

Мария прочно поселилась в моей голове, несмотря даже на напряженные пары по физике волшбы и старославянскому. А что, надо старый диалект знать — в отличие от моего мира славянские поведи здесь сохранились, хоть и относились ко второму тысячелетию. Мудрость волхвов зачастую приходилось изучать по репринтам с первоисточников — священные книги в одном экземпляре были только в Императорском хранилище, куда вход подавляющему большинству был воспрещен. Да и сами репринты были под грифом «для служебного пользования». Это вам не «Волшба для чайников, самоваров и паяльников», доступная в любом книжном. До предела упрощенная, с намеренно допущенными ошибками и опечатками под редакцией тех же волхвов. Зачем реальные знания по волшбе людям давать? А ну как начнут соседей по коммуналке доходного дома травить? Или глаза приказчикам отводить и воровать из-под носа? Нет, это не нужно. Конечно, были и Одаренные, но их было мало и отбор старались проводить еще в детстве. Тем эти бумажки ничего не давали, да и не могли дать — это как музыкальный слух, он либо есть, либо его нет.

Наконец, отсидев три пары, мы с Васькой ломанулись на выход, на свободу! А что, весна, правда, уже поздняя, солнышко, свежий воздух и красивые девушки вокруг. Душа поет. Правда, иногда начинает и плакать, когда надо возвращаться домой и корпеть над учебниками или деловыми бумагами.

— Ну что, пойдем погуляем и перекусим? — спросил он.

— Мысль хорошая, — я почувствовал сосание под ложечкой. — А куда?

— Предлагаю завалиться в «Ять» или «Лапсер Дак».

Да, это дилемма. «Ять» была отличная чебуречная, на уровне хорошей кулинарии моего мира. И огромные сочные чебуреки, парой из которых можно было наесться до отвала. «Лапсер Дак», он же на нашем жаргоне «Утка», был более молодежным местом и славился двадцатью сортами пиццы. Ох, сколько шуму было из этого названия — оно, видите ли, иностранное! Ага, только вот юристы быстро выиграли суд и отбили название, потому что это слово было во всех словарях русского языка. Правда, заимствованное то ли из идиш, то ли из немецкого, но словарное. В варианте, конечно, писавшемся слитно. Да и на эмблеме заведения была нарисована утка в этом самом сюртуке-лапсердаке.

— Вечно ты философские вопросы ставишь, — сказал я.

— Тогда в «Ять».

— Мальчики, можно мне с вами? — раздался приятный женский голос за спиной.

Мы, не сговариваясь, обернулись. Мария, собственной персоной.

— Как раз и поговорим, в курс дела меня введете, что у вас и как. А то я новенькая и ваших порядков не знаю.

— В «Доминик», — одновременно сказали мы с Васькой.

Да, «Доминик» было культовым местом. Самое первое в Питере кафе-ресторан. Правда, разговорное прозвище было «Лягушатник» и-за цвета обивки мебели, но само место было шикарное. А самое главное — где еще можно посидеть в приличном месте с красивой девушкой и угостить ее сладостями? Нет, тогда с братом мы рассчитывали тогда на приличный ресторанный обед, кухня была и в этом отношении отменной. Но сейчас приличней места вряд ли найдешь.

— Подходит, — кивнула она. — Я люблю там бывать. Поехали?

— В смысле — поехали?

— Вон стоит моя машина.

Да, вот чего не ожидал, того не ожидал. Если