Поскольку «Кассини» и искусственный спутник кометы планировались как огромные аппараты с большими комплектами приборов, попытка создать по их образцу аппарат для полета к Плутону противоречила замыслам фанатов Плутона, которые выступали за небольшую АМС, имеющую четкие цели. Хантресс, в сущности, попросил Стерна и рабочую группу внешних планет отказаться от экономичной конструкции «Плутона-350» ради летящей к Плутону гигантской «рождественской елки», которая весила бы в десять раз больше, несла бы значительно более широкий набор приборов, для которой была бы нужна гораздо более мощная ракета и, следовательно, ее стоимость была бы в разы выше.

Алану это не нравилось, но Хантресс был фактически его начальником, и Стерну пришлось подчиниться. «Я считал, что это просто сумасшествие. Я думал, что нам фантастически повезет, если мы сумеем получить финансирование для нашего маленького, простого, недорого „Плутона-350“. Как широкое научное сообщество ученых-планетологов согласится послать к Плутону этот гораздо более дорогой „летающий дом“? И как NASA сможет его профинансировать?»

Когда в конце 1991 г. было закончено исследование экспедиции «Маринер Марк II» к Плутону, рабочая группа внешних планет выяснила, что она будет стоить более $2 млрд. Понимая, что это неприемлемо, рабочая группа настоятельно рекомендовала, чтобы NASA обратилось к чему-либо, похожему на более скромный «Плутон-350». К началу 1992 г., когда возникли и другие финансовые проблемы, Хантресс согласился на это и отказался от идеи исследования Плутона с помощью «Маринера Марка II». Молодые фанаты Плутона облегченно вздохнули. Отклонение пути в сторону «Маринера Марка II» удалось избежать. Поскольку это решение было принято, а Подкомитет по изучению Солнечной системы в прошлом году дал «Плутону 350» высокий приоритет, они надеялись, что теперь дорога открыта и они двигаются по ней к тому, чтобы начать свой проект.

Но они ничего не знали о том, что в далекой Калифорнии есть ложка дегтя, которая вот-вот прольется в их бочку меда.

К окончанию исследования планет-гигантов в рамках проекта «Вояджер» в октябре 1991 г. Почтовая служба США выпустила серию из девяти почтовых марок, чтобы отметить множество успехов в исследовании планет американцами. В набор входило по одной марке на каждую планету, на марке было изображение планеты и упоминание о первом межпланетном зонде, исследовавшим этот мир. Но для Плутона — единственной планеты, где еще не бывали космические аппараты, — художник нарисовал абстрактное и безликое изображение, а текст попросту гласил: «Плутон еще не исследован».

Набор марок был представлен в Лаборатории реактивного движения на церемонии первого дня выпуска. Несколько молодых конструкторов увидели марку Плутона с надписью «Еще не исследован» и восприняли эту фразу как вызов. Они задались вопросом: «Почему бы не исследовать Плутон?» Одним из этих молодых, одаренных инженеров был Роб Стаэль, менеджер по проектам, который отличался бунтарскими взглядами. Другой была Стейси Вайнштейн, разработчик экспедиций, занимающаяся небесной механикой и уже принимавшая участие в нескольких успешных межпланетных полетах. И Роб, и Стейси восприняли тот факт, что Плутон остается неисследованным, как личный вызов и решили это исправить. Ничего не зная о двух годах работы, когда научное сообщество добивалось экспедиции к Плутону, Стаэль и Вайнштейн отнесли этот набор марок своему начальнику Чарльзу Элачи, а затем — главе отдела исследований планет Лаборатории реактивного движения и начали исследование возможностей послать экспедицию к Плутону.

Стаэль и Вайнштейн хотели изучить, нельзя ли отправить к Плутону действительно миниатюрный аппарат. Целевую массу они установили в 35 кг, то есть она составляла всего 1 / 10 массы «Плутона-350», который и без того был очень небольшим. Чтобы создать крошечный аппарат для крошечной планеты, инженеры JPL планировали использовать технологии миниатюризации, которые заимствовали у министерства обороны, где ранее работал Стаэль. Свою позицию они обосновывали тем, что такой легкий аппарат можно разогнать до чрезвычайно высокой скорости, используя доступные ракеты, и, таким образом, он сможет очень быстро добраться до Плутона. В отличие от кружного маршрута «Плутона-350», который, прежде чем отправиться к Плутону, должен был пролететь мимо Венеры, Земли и Юпитера, чтобы получить импульс для своего почти 15-летнего пути, они могли послать свою «птичку» прямо к далекой планете и добраться до нее всего за половину этого времени. Они назвали свою экспедицию «Быстрый пролет Плутона» и убедили Элачи, что стоит рассмотреть вопрос о ее целесообразности.

Элачи обеспечил Стаэля и Вайнштейн средствами на то, чтобы создать первую рабочую версию проекта. Аппарат был очень простым и имел очень мало возможностей, так как нес только два научных прибора.

Когда Научная рабочая группа внешних планет услышала об этом, новости никого не обрадовали. Они не верили, что в действительности получится сделать аппарат таким дешевым, как заявляли Стаэль и Вайнштейн, или так быстро, как обещали в JPL, но, самое главное, они считали, что проект урезал научную пользу экспедиции. В отличие от «летающего дома» «Маринера Марка II», от которого они сумели успешно отбиться, теперь приходилось искать аргументы для того, чтобы не посылать к Плутону «хомяка». Группа внешних планет доказывала NASA, что «Плутон-350» является золотой серединой между летающим домом и «хомяком» и к его разработке следует приступить без всяких проволочек.

То, что произошло дальше, было настолько же невероятным, как сочинения голливудских сценаристов. На самом деле это случилось на церемонии в Беверли-Хиллз, перед богато разодетыми зрителями, собравшимися в штаб-квартире Американской академии кинематографических искусств и наук. Роб Стаэль был огорчен тем, что Научная рабочая группа внешних планет отклонила его план. По иронии судьбы «Плутоновый андеграунд» в его глазах выглядел партией консерваторов. Стаэль считал, что они отказываются от гениальных нововведений в пользу более испытанных и проверенных методов. Также он знал, что в NASA появилась новая сила, которой его подход понравится.

Этой новой силой был Дэн Голдин, который 1 апреля 1992 г. стал новым администратором NASA, получив это назначение от президента Джорджа Буша — старшего. Как мы уже упоминали, в то время агентство поощряло менее крупные и сложные, скромные и специализированные межпланетные станции, имеющие в качестве полезной нагрузки меньше оборудования. При этом пуски должны были происходить чаще.

Голдин был аэрокосмическим управленцем, который хотел поколебать привычную культуру NASA, по его мнению, слишком привязанную к гигантским, дорогим космическим аппаратам. Вдобавок к продвижению менее крупных экспедиций Голдин хотел поощрить и готовность идти на риск. По его логике, если NASA будет запускать большее количество менее крупных космических аппаратов, то в каждом отдельном случае рисков будет больше, но если при этом агентство потеряет некоторые аппараты, то удар будет не столь чувствителен, поскольку останется много других. Также Голдин убеждал в том, что агентство может сэкономить средства, приняв на себя больше рисков, снизив роль традиции строгого тестирования и изменив свой консервативный, осторожный подход к внедрению новых, непроверенных технологий. Так появилась на свет мантра Голдина, ставшая затем ведущим философским принципом NASA: «Быстрее, лучше, дешевле», или «принципом FBC[8]», как его все называли.