пока мало. Словно котят побрызгали акварельной краской. Панцири, которые на ощупь как бархатные, постоянно меняют цвет, но не резко, а плавными переходами. Мириклины ласковые и совсем нас не боятся, глажу их постоянно. Они совсем не против. Ласковые. А когда Оксана поет себе что-то под нос, то и мириклины мурлычут, будто подпевают. Целый ансамбль.

Я позвонила домой узнать, как там у Вани с физикой. Расстроен, всего шестьдесят пять баллов из ста. Говорит, что может не пройти на бюджет. Обидно очень. Его отец пообещал дать денег на платное обучение, но я всё равно разозлилась. На себя. Я истратила столько денег на поездку, а могла бы сейчас помочь Ване с поступлением. Поставила собственные интересы выше интересов ребенка! Стоп. Но я же не знала, что он провалит ЕГЭ. А потом глядя на маленьких котиков я немного успокоилась, подумав, что не увидела бы никогда это чудо, если бы не приехала сюда. Все будет хорошо. Сыну, конечно, ничего не сказала, спокойно заявила, что все идет отлично, и положила трубку. Да уж, отлично. Хуже некуда. Это, говоря с Ваней, я держалась, а теперь поняла, как же сильно расстроилась. Сердце застучало часто. Волна жаркая накатила. Так у меня всегда, когда я злюсь. И как не злиться?! А вдруг бывший обманет? Вполне ведь может пообещать, но только на словах. Ему же вообще верить нельзя, лучше уж я бы сама заплатила! Стала даже бить по столу. Еле поняла, что весь шум от меня. Оксана появилась:

– Кто-то стучал?

– Вроде, нет…

– Но я слышала.

– А.. Это я разозлилась на себя.

– Что случилось?

– Ваня, скорее всего, не пройдет на бюджет. Надо платить за учебу.

–Ты говорила, его отец поможет.

– Обещал… Но я злилась на себя, что не продумала всё. Слишком много денег потратила на поездку. Стоило ли так поступать?

– Конечно, дорогая. Да ты плачешь. Успокойся, милая, не стоит так расстраиваться.

Слезы, и правда, полились из моих глаз. Накопилась усталость за все эти дни. Я плакала беззвучно. Но, оказывается, мириклины услышали нас. Послышалось мяуканье, как у котят, но мелодичнее, напевнее. Оксана побежала к ним. Принесла Глазастика. Он плакал. Из огромных глаз лились слезы, точно как из моих. Она хотела подойти с ним ко мне, но котенок испугался, спрятался у Оксаны на спине, за шеей.

– Унеси его, – попросила я. – Он меня боится.

Оксана согласилась. Убрала его на лоджию, где было свежее всего. Мы решили, что летом котята будут жить там. Оксана положила его в корзинку. Вернулась ко мне расстроенная: "Умоляю, успокойся. Глазастик боится твоих слез. Посмотри – с него облетает шерстка," – она протянула руку, на которой были волоски мириклина. Боже, ему плохо. Мои слезы моментально высохли. Нельзя давать волю чувствам, плохому настроению. Я очень быстро загораюсь. Теперь это просто запрещено. Нужно думать о малышах.

Чтобы успокоиться, я достала бумагу для масляной краски и нарисовала быстрый этюд – себя на скамейке в саду, а в руках у меня Глазастик. Себе я умышленно нарисовала голубые волосы, а Глазастику розово-голубые пятна. Вся работа получилась нежной, в розово-голубых тонах. Решила второго мириклина пока не рисовать. Оксана сказала, что всё с ним в порядке. Этюд я написала за тридцать минут. Успокоилась. Заглянула к Глазастику. Спит. Вот и хорошо.

Такое вот открытие: котятки боятся злых, агрессивных, недобрых и просто страдающих от проблем людей. По крайней мере, Глазастик очень чувствителен. Надо его особо оберегать.

Дневник Оксаны Ли от 20 июня

Чтобы отвлечь подругу от тяжёлых мыслей про результаты ЕГЭ, решила переключить Марианну с проблем сына на наши и спросила у неё: «Знаешь, я всё никак не могу понять, почему Вэй похитил тебя. Ведь мы так и не появились в полиции, и Чанг исчез, всё это странно. Правда, в свете последних событий я сама могла позвонить, но не сделала этого. Переживаю!»

Не успела договорить, как в дверь постучали. Марианна, почуяв недоброе, дернула меня за рукав и со страхом в глазах дрожащими губами вымолвила: “Только сразу не открывай, как ты обычно делаешь, посмотри в глазок, спроси кто?”

Я никогда не пользуюсь глазком, но в этот раз посмотрела и увидела в маленькое окошечко Чанга. Но, открыв дверь, поняла, что сделала ошибку.

Рядом с Чангом стоял Вэй, ехидно улыбался, а в руках держал букет роз.

Но почему он вместе с Чангом? И что всё это значит? Тысячи мыслей пронеслись в одну секунду в голове. Зависла пауза, которую нарушил первым Вэй: «Ну что, может впустишь в квартиру, или будем вот так здесь на лестничной площадке разговаривать?»

Дернула дверь, чтобы закрыться на все замки, но Чанг не дал. Да и он, видимо, был готов и предполагал такую вот реакцию, ему бы в шахматы играть. Чанг сильным движением руки открыл дверь в обратную сторону, и они вошли в комнату, дальше всё как во сне.

Я почувствовала, что брызнули в лицо чем то едким и неприятным. Всё поплыло перед глазами, в ушах заиграла странная музыка, и дальше как на затянутой съёмке и звучание, и изображение.

Кажется, я потеряла сознание. Очнулась. Рядом Марианна, она тоже, видимо, только что пришла в себя. Я осмотрелась и поняла, что мы в том же доме, откуда совсем недавно спасли Марианну. На улице ночь, в окна видно луну и звёзды. Я заметила корзину, ту самую корзинку с мириклинами, быстро вскочила, и подбежала к ним. Они спали, бедные малыши. Не удержалась и погладила их. И мне это придало сил. Нужно самим спасаться и спасать малышей. Я почувствовала, что могу трезво рассуждать, могу принимать решения и чувствую уверенность – Марианна? Ты как?

– Очень плохо. Болит голова и тошнит, во рту очень горько, хочется пить.

– Сейчас, поищу, – я зашла на кухню. Нашла заварку и чайник, вскипятила воду.

– Сейчас будет вкусный чай, может он приведет в порядок наши мысли? – не знаю, о чем думала Марианна в этот момент, я же только о том, что моя неосторожность привела нас к опасности. Слезы навернулись на глаза.

Мы с Марианной сели за стол. Каждый думал о своём и не нарушал тишину. Потом Марианна начала:

– Оксана, надо сейчас собраться с силами и обойти весь дом.

Я вытерла слезы. Подруга права, не время рыдать и заниматься самокопанием. Надо действовать:

– Согласна. И надо посмотреть, как и кем дом охраняется.

– Поищу выключатель.

– Не включай свет. Пусть тот, кто нас охраняет, думает, что мы