Винтер вновь закрыла глаза и прижалась головой к стене. Рази так и не заговорил.

— Когда твой отец узнает, что это был не ты…

— Он не узнает. Джам будет слишком напуган, чтобы ему сообщить.

Рази с мягким плеском уронил руки.

— Эти бедные люди, — сказал он надтреснутым голосом. — Господи… Я послал того несчастного…

— Если твой отец будет считать тебя погибшим, он попытается за тебя отомстить. Хаос начнется неминуемо, если только…

Кристофера заглушил смех Рази.

— Обычно в наших кругах возмездие настигает виновных удивительно неторопливо, Кристофер, и только тогда, когда оно политически выгодно. Кому, как не тебе… — На мгновение повисло молчание, а затем Рази вновь заговорил надломленным голосом: — Кому, как не тебе, это знать. О боже! Симон и его люди… и несчастный Шукьяр! Как можно было?.. Крис, я никогда не искуплю свою вину за это.

Винтер хотела, чтобы Кристофер ушел оттуда. Надо было сказать ему, чтобы оставил Рази в покое, наедине с его мучениями. Она открыла было рот, чтобы его позвать, но Кристофер конечно же знал Рази не хуже, чем она сама, и потому произнес:

— Мы с Винтер будем здесь, рядом, хорошо? Позови, если захочешь нас видеть.

Дверь купальни скрипнула. Винтер увидела руку Кристофера на задвижке. Он начал открывать ее, но затем помедлил и вернулся обратно:

— Знаю, мне не надо об этом тебе говорить, Рази. Ты ведь не какой-нибудь недоумок. Но это не ты убил Шукьяра. И не ты перерезал горло де Рошелю и отравил его людей. И, Рази, мы никогда это не обсуждали, но насчет тех слов трактирщика… Это не ты лишил меня рук, Рази, и не ты решил пожертвовать королевством ради мести. Я никогда не винил тебя, и не стоит тебе сейчас бередить старые раны просто потому, что ты измотан и упал духом.

Винтер прислушалась, что ответит Рази, но в купальне царило полное молчание.

— А пока сиди здесь, сколько захочешь, — сказал Кристофер. — Если вода остынет, попросим подогреть еще.

Он вышел и прикрыл за собой дверь. Постоял немного, упершись невидящим взглядом в необтесанную деревянную обшивку, а потом сел на траву радом с девушкой и откинулся к стене. Винтер прижалась к нему, взяла его за руку и сжала ладонь. Они вместе смотрели в гущу сада.

— Я очень сожалею о твоем отце, — произнес он наконец.

Она кивнула.

— Он был…

Она крепче сжала его пальцы:

— Не надо, Кристофер. Я не могу.

Кристофер внезапно тряхнул головой, и его лицо искривилось, как будто он сейчас заплачет. Винтер склонила голову ему на плечо, вжавшись щекой в ткань его рубашки. Спустя мгновение он поцеловал ее волосы.

— Мне просто очень жаль, малышка, — хрипло сказал он. — И я хочу, чтобы ты это знала.

Она положила свободную руку ему на грудь, и так они и сидели в молчании, утешая друг друга. Через некоторое время по звуку мягких всплесков из купальни они поняли, что Рази решил помыться.

— Они играли в футбол головой того мальчика, — прошептал Кристофер. — Они думали, что это Рази. Они думали, что это Рази, и так поступали с ним.

Винтер все так же рассеянно всматривалась в золотистую предвечернюю дымку и всей душой желала, чтобы Кристофер ничего больше не сказал. Она подозревала, к чему шел этот разговор, и не испытывала никакого желания продолжать его до естественного завершения.

— Ведь не король же это сделал, правда, малышка? Он ведь хочет, чтобы Рази занял трон.

— Это мог быть кто угодно, — быстро прошептала она. — Люди ненавидят Рази. Они его ненавидят, а сейчас еще и думают, что он убил моего отца. Это мог сделать любой крестьянин.

— Крестьянин, настолько хитроумный, чтобы отравить запасы воды у группы рыцарей? Чтобы превзойти самого Симона де Рошеля?

— Они считают, что Рази убил моего отца! — настаивала она. — Люди любили моего…

Кристофер прервал ее, заговорив бесцветным убежденным голосом:

— Я убью Альберона, если выяснится, что это был он.

Винтер охнула и попыталась выдернуть руку, но Кристофер сжал пальцы сильнее и повернулся, чтобы взглянуть девушке в лицо. Она изумилась тому, насколько ярким и жестким был его взгляд.

— Если окажется, что это Альберон приказал волочить своего брата лошадьми до смерти, а потом играл его головой в мяч, я убью его! Хочет того Рази или нет.

Винтер перевела дыхание и прикрыла свободной ладонью их переплетенные пальцы:

— Тебе не придется этого делать, Кристофер. Я уверена, что Альберон никогда не причинил бы Рази вреда. Я знаю, что это так! Поэтому тебе никогда не придется этого делать.

— Но что, если придется?

Винтер моргнула. Он спрашивает — будет ли она все равно любить его? Останутся ли они друзьями?

— Никогда этого не будет, — с отчаянием сказала она.

У Кристофера побледнело лицо, и девушка почувствовала, что он слегка отстраняется, но почти мгновенно он остановился, и вся его жестокая решимость растаяла, превратившись в нежность. Он подался вперед и прижался лбом к ее лбу.

— Конечно нет, — прошептал он. — Этого никогда не будет.

Винтер закрыла глаза, внезапно ощутив, что готова расплакаться.

Они прислонились к стене, соприкасаясь плечами. Пыльное марево вокруг них пронзали солнечные лучи. На деревьях продолжали радостно щебетать птицы. Непостижимым образом жизнь продолжалась. Непостижимым образом все вокруг жило дальше, несмотря на сгустившуюся тьму.

Винтер задремала и уже начала проваливаться в сон, когда почувствовала, как Кристофер позади нее вздрогнул. Она отрывисто вздохнула, резко пробуждаясь, и огляделась вокруг в поисках того, что его встревожило.

Разбойник подпирал ствол одной из яблонь на краю сада, жуя зубочистку и ухмыляясь. Он шарил глазами по их соединенным рукам, скользнул взглядом по ладони Винтер, лежавшей у Кристофера на бедре. Выражение его лица превратило их связь в нечто непристойное, а когда он вновь поднял глаза, то понимающе и похабно посмотрел в глаза Винтер. Ее сердце заколотилось в груди, и она ощутила приступ такого стыда и паники, какого еще никто не внушал ей за всю ее жизнь.

Кристофер поднялся на ноги, и разбойник передвинул зубочистку из одного угла рта в другой, осматривая мужчину с головы до ног с выражением пренебрежительного превосходства. Он был заметно выше Кристофера и существенно массивнее его, и Винтер знала, что только это он и принимает во внимание. Она была уверена, что этот выродок не видит угрозы в ее друге.

Беспечность, с которой Кристофера не принимали в расчет, что-то разбудила в ней. Казалось, что вперед вышла настоящая Винтер, а дрожащая девчонка, в которую этот человек угрожал ее превратить, тихо скользнула в небытие. Она плавно поднялась на ноги и встала рядом с Кристофером. Ни один из них не потянулся за ножом, но руки Кристофера оставались свободными и готовыми к чему угодно. Его лицо было бледным и внимательным. Девушка же надела придворную маску, наблюдая за происходящим из-под слегка опущенных ресниц и слегка покачиваясь с пятки на носок.