не выйдет, если ты и дальше будешь так реагировать. Я собираюсь получить от тебя ответ на очень простой вопрос – почему ты отказываешься лететь в Сочи. – За спокойствием скрывалось раздражение.

Игоря так и подмывало сказать: она может думать все, что пожелает, но они поедут на проклятое шоу – и точка. Но Ипатова сразу бы пошла в наступление.

Поэтому он выдавил улыбку:

– Я не лезу к тебе с расспросами о взаимоотношениях с Бердниковым, но мы вроде как в паре катаемся, а решать почему-то должна ты одна. Странно, не находишь?

– Я хочу сама всего добиться. – Рината упрямо поджала губы.

– Одна ты ничего не добьешься! Мы или вместе, или каждый сам за себя, определись! – воскликнул Игорь.

Рината опустила голову.

– Я не подарок, – добавил Крылов, – но я клянусь – уж постараюсь быть хорошим партнером. Но для того чтобы стать олимпийским чемпионом, мне нужна ты. – Несмело дотронулся до ее руки, уголок его губ дрогнул. – Да и я, между прочим, нужен тебе.

– Я не хочу, – вдруг прозвучало в ответ. Рината подняла на него влажные глаза и шмыгнула носом. – Я не хочу их видеть. Умоляю, не заставляй меня…

– Ты о Богославской и Бердникове? – догадался Игорь.

Она кивнула.

– Ладно. – Он терпеливо выдохнул. – А дальше что? Рано или поздно тебе придется с ними столкнуться. Или как ты себе все представляешь? Будут контрольные прокаты, чемпионат России, в конце-то концов…

– А там по ситуации.

– Думаешь, ситуация сложится иная?

– Я пока не готова, Игорь, – проговорила Рина с мукой во взгляде. – Это слишком быстро. Дай мне немного времени.

– Заметь, я не спрашиваю, что произошло, – невесело хмыкнул Крылов. – Расскажешь, если сочтешь нужным. Хотя… кто я такой, чтобы ты мне что-то выбалтывала? Что ж… – Он встал. – Поеду за лекарствами. – Сунул в карман брюк рецепт, оставленный доктором. – Не скучай.

– Еще чего, – она слабо улыбнулась. – Езжай.

Оказавшись на улице, Игорь уселся на скамейку возле подъезда и задумался. Ему не давала покоя непонятная история. Прошлое Ипатову не отпускает и вперед не дает двигаться. Под иглами дикобраза Игорь разглядел одинокого ребенка, разочаровавшегося в людях. Рината – сильная личность, но ей всего девятнадцать. Жизнь сделала ее жесткой, никому не доверяющей, ни от кого не зависящей.

Все сама, сама. И надолго ее хватит?

– Любопытство до добра не доведет, – стараясь оборвать мысли в зародыше, убеждал себя Игорь, однако набирал номер Савченко. – Алло, Николай Петрович? Доброе утро, вы на катке? Отлично, тогда я заскочу. Нет, ничего не случилось… До встречи.

Игорь знал, что Богославская до ухода из спорта тренировалась у Савченко, следовательно, тот мог пролить свет на внезапно возникшую неприязнь Ринаты к Алле Львовне или хотя бы дать ему зацепку.

Зачем влезает в эту историю? Ипатова его живьем сожрет, если узнает!

– Николай Петрович, можно? – Крылов остановился на пороге кабинета.

– Вроде никогда разрешения не спрашивал. – Савченко оторвался от монитора и кивнул на стул. – Садись. Как Рината?

– Ворчит, язвит, в общем, как обычно, – усмехнулся Игорь. – А на самом деле ей гораздо лучше.

– Вот и хорошо.

– О ней я и хотел поговорить. Вернее, не совсем о ней, но… Николай Петрович, вы ведь были тренером Аллы Львовны, верно?

– Верно.

– Расскажите о ней.

– Тебе-то зачем?!

– Просто интересно.

Савченко слишком хорошо знал этот взгляд. Крылов точно что-то задумал.

– Ладно. Что хочешь выяснить?

– Меня интересует все. От начала ее карьеры до того момента, когда она ушла из спорта.

– Дедушка привел ее ко мне на каток. – При воспоминании о бывшей ученице черты лица тренера смягчились, а лицо просветлело. Он по-доброму улыбнулся, устремив взгляд куда-то мимо Игоря. – Маленькая такая, хрупкая. Знаешь, что я подумал, когда увидел ее? Что старенькие поношенные коньки, которые она держала в руках, тяжелее девочки. Но она вышла на каток, шлепнулась, поднялась и снова упала. А я стоял и смотрел на тщетные попытки укротить лед. Дед спросил: «Ну как? Не берете? Хиленькая у меня Аллочка». Да… Но упорная безумно! Я взял ее в группу и ни на секунду не пожалел! Алла стала моей любимой фигуристкой. Я растил ее, не сомневаясь, что наступит день и час – и мгновение, – когда этот бутон распустится, и весь мир увидит мое сокровище.

– Увидел?

– Не до конца, – грустно улыбнулся Николай Петрович. – В девяносто третьем году она наконец смогла заявить о себе. Выиграла чемпионат России, стала второй на чемпионате Европы и победила на чемпионате мира в Праге. Я думал – вот она! Наша надежда на Олимпиаду в Лиллехаммере в девяносто четвертом. И она справилась бы! Уверен!

– А что случилось?

– Эх, кто бы мог подумать… Случилась беременность. Не представляю, как я раньше не догадался. Надо же… – Савченко настолько погрузился в воспоминания, что позабыл о присутствии Игоря. А тот с удивлением слушал историю Аллы. – А все тошнота ее. Проблема у нее была – когда нервничала сильно, мутило. Часто на соревнованиях такое случалось, я и не обратил внимания, а когда узнал – поздно было…

– Поздно для чего?

– После выигранного чемпионата мира Алла заявила, что покидает большой спорт, – уклонился от прямого ответа Николай Петрович. – За год до Олимпиады, Игорь! Девочка была настолько категорична, что никакие уговоры не подействовали. Бердникова тогда два года как президентом Федерации фигурного катания назначили, он вообще ходил как привидение. Это был такой шанс на золото – и вдруг… беременность…

– А потом? – нахмурился Игорь.

– Что дальше… – вздохнул Николай Петрович. – Родила наша Алла.

– У нее есть ребенок?! – такого поворота Крылов не ожидал.

– Мальчик. Только вот… умер он. Дня не прожил, роды тяжелые были, и… Бердников тогда думал, она на лед вернется, форму наберет и выступать будет, а она ни жива ни мертва. Однажды наведалась ко мне, бледная, с потухшим взглядом, я едва узнал ее. Сказала, хочет детишек тренировать, но сама на лед больше не выйдет. Малыши для нее смыслом жизни стали. Но она никогда не забывала того ребенка. Каждый год в его день рождения бывала на кладбище… Пятнадцатого октября.

– Грустно… – выговорил Игорь, изучая причудливые блики от лампы на поверхности стола.

Однако кое-что в истории Савченко опустил. Раз Богославская замужем не была…

– Николай Петрович, а кто отец ребенка?

– А я почем знаю? Игорь, что за вопросы? – возмутился тот, сдвинув седые брови. – Я за ней не следил и не в курсе, с кем она была в свободное от тренировок время.

– И вы даже не спросили?

– Отнюдь. Но Алла молчала как партизан – слова не вытянешь. А что мне? Пытать, что ли, ее надо? Так и не рассказала. Но я понял: он то ли бросил ее, то ли хотел, чтобы девушка аборт сделала. В общем, неприятная