Совершенно очевидно, что все начинается с зарождения мотивации. Использование потенциала человека зависит от постановки базового вопроса. Казалось бы, он должен звучать для всех одинаково: зачем, с какой целью я в этом мире? Но не все так просто. Выше не случайно были описаны проблемы многих известных людей в начале их пути. Именно исходные трудности, мучительные душевные переживания, близкое соприкосновение со смертью или неизлечимой болезнью, тяжелые ранние фрустрации чаще всего и приводили их к возникновению ключевых вопросов. Хотя у каждого отдельного человека они звучали по-разному, это были вопросы жизненного предназначения, стимулирующие к активным действиям.

Чаще всего эти сложные превращения происходят в детском возрасте или в юности. Конечно, вместе с крупными решениями нередко тянутся и пожизненные комплексы, но у сильной личности они, как правило, скрыты под камуфляжем впечатляющих достижений. Сопровождающийся неимоверными трудностями приход в этот мир, неоднозначные отношения с родителями, особенно противоположного пола, первый противоречивый опыт балансирования в социуме – вот что создает основу восприимчивости мироздания. И как следствие, формирование нужных для роста личности вопросов. Нет смысла задаваться целью перечислить все известные переживания легендарных фигур, которые и привели их к неугасимому желанию двигаться вверх, к воображаемым вершинам достижений, их окажется слишком много. Остановимся лишь на нескольких типах фрустраций.

Фрустрацию брошенного, нелюбимого ребенка многопланово отражают судьбы Леонардо да Винчи и Коко Шанель. Как известно, Леонардо, будучи бастардом, испытывал мучительные ощущения отторгнутого ребенка, из-за чего приобрел комплекс невротического стремления завоевать любовь отца (именно отца в первую очередь, поскольку в его время, в его жизненном контексте именно признание мужчиной-отцом олицетворяло социальную полноценность). Два сопутствующих фактора – незнание латыни (научного языка средневековья) и то, что он оказался левшой, – дополнили его переживания; проблемы детства подстегивали его найти такое призвание, чтобы он мог доказать отцу и всем окружающим свою значимость. Эту болезненную жажду доказательства и стремление избавления от комплекса он пронес через всю жизнь, они заставляли великого мастера задумываться над решением множества других, совершенно различных по своей структуре задач. Они вывели его в ранг победителей, привели к исполинской по масштабам миссии.

Коко Шанель еще маленькой девочкой после смерти матери была оставлена в приюте. Комплекс брошенного ребенка породил в ней желание бороться за себя, использовать для победы любые методы, постоянно думать над развитием, которое воспринималось непрерывным процессом. Отныне, не доверяя мужчинам как классу, она научилась питаться от них идеями. Победа зарождалась из сопротивления, кажущегося безнадежным. Она пускала в ход единственный имеющийся козырь – женское очарование. Но и оно не дало бы ничего, не создай она в своей голове психологическую установку амазонки – женщины, стремящейся победить любой ценой.

Фрустрацию брошенного, нелюбимого или подавляемого родителями ребенка в разной степени испытали Ярослав Мудрый, Михаил Ломоносов, Марк Шагал, Мэрилин Монро, Галина Вишневская. У князя Ярослава разрушителем психики выступал отец, князь Владимир, который возвел патриархальное начало в степень абсолюта. Будущий великий князь ощущал себя беспомощным и озлобленным в вечном поклонении нелюбимому родителю, который низвергнул, психически раздавил и уничтожил его мать. Отношения отца и сына были лишены любви, а единственным, что их связывало долгое время, была родовая традиция. Восприятие Ярославом событий медленно стало видоизменяться после первого ослушания отца и освобождения от психологических оков. Окончательная же победа над сомнениями и слабостями наступила лишь после военных побед, обеспеченных воинственной женой Ириной (Ингигердой).

Михаила Ломоносова в детстве подавляла мачеха, откровенно издеваясь над взрослеющим юношей. Молчание слишком занятого отца, которое юноша воспринял как выбор в пользу жены, превратило комплекс нелюбимого ребенка в кровоточащую рану, зажившую только после формирования в себе личности. Желание учиться у Ломоносова – сублимированная версия поиска любви и признания – как у отца, так и в социальном окружении. Детство сделало это желание болезненным, а самого обладателя наделило повышенной тревогой и мнительностью.

У Шагала с самого начала не складывались отношения с отцом, который видел в старшем сыне будущего помощника. Унижения и оскорбления от отца он терпел с пониманием того, что жизнь родителя неестественно искорежена и искривлена. Но если Шагал-старший подчинился силе обстоятельств и постепенно опускался до животного, то младший носитель фамилии не желал мириться с таким положением и намеревался искать свой собственный путь.

Так же как у Ломоносова, мотивация Шагала выросла из сопротивления обстоятельствам, несогласия жить без любви, без надежды на признание хотя бы каким-нибудь живым существом.

Очень сходные предпосылки рождения личностей у Мэрилин Монро и Галины Вишневской; они берут истоки в вопиющем равнодушии матерей и отказе от них отцов. Оставленные наедине со своими переживаниями, они должны были умереть, не произведя на свет свои личности, погибнуть в вечных льдах людского отчуждения.

Всех их, и мужчин и женщин, оживил один роднящий факт – появление в жизни положительного героя, оптимистично настроенной личности, вселяющей надежду и передающей семя жизни, из которого в конце концов появляется на свет новая личность. У всех этот герой различен по происхождению, а порой их даже несколько. У Леонардо да Винчи минимальный интерес отца к рисованию был закреплен и подхвачен учителем Андреа Верроккьо, подстегнут конкуренцией. У Коко Шанель спасителем оказался мужчина, которого она сумела влюбить в себя и у которого одолжила средства для создания своего имени в бурлящем мире моды. Михаил Ломоносов, хотя и начертал досадные слова о родителях «Меня оставил мой отец / И мать еще во младенчестве», в упорном продвижении по научной лестнице ориентировался на образ деятельного, рассудительного и в значительной степени расчетливого отца. Марка Шагала спасали многие. Сначала мать, поддержавшая начальное стремление сына к живописи; затем жена, выступавшая вдохновительницей и верной музой; и лишь потом, значительное время спустя – медленно появляющиеся ценители экстраординарной живописи. В жизни Мэрилин Монро роль буфера между потерянной девочкой и суррогатом надвигающейся жизни сыграла подруга матери; открытый ею параллельный мир сокрушительного успеха и блистательного счастья стал постоянно преследующим маревом, миражом, застилающим реальность. И хотя счастье оказалось иллюзией, успех все-таки посетил то заброшенное, заблудшее существо, которое позже мир узнал под маской Мэрилин Монро. Наконец, у певицы Галины Вишневской коренные изменения в судьбе произошли благодаря бабушке; славянская доброта, душевность и открытость этой сильной женщины, без преувеличения, спасли девушку от грехопадения и неизбежного конца в виде повторения родительской модели. Бабушкины внушения победили комплексы и дали возможность миру увидеть личность, а самой Галине – ею стать. В этом списке преднамеренно избраны различные судьбы, разные формы влияния и коррекции личности. Фрустрация в жизни этих людей стала этапом перерождения, вхождения в новую плоскость жизни, возможностью очищения и изменения образа. Результатом отсутствия любви и признания явился поиск их в столь отчаянной и настойчивой форме, что никогда не отвергаемым детям трудно было бы поспеть за ними, и тем более конкурировать с ними.