4 ноября, понедельник. В этот день плотники срастили грота-рей, скрепили его двумя железными бугелями и канатами. Мы сняли наши простреленные топсели и прикрепили к реям другие. Приладили грота-штаг, послали за водой баркас, который привез шестнадцать полных бочек. Стояла прекрасная погода, дул приятный легкий северо-восточный ветерок. Утром я отправился на берег залива. Здесь было полно людей в рваной одежде, торговавших апельсинами, лимонами, кокосовыми орехами, ананасами, бананами и т. д. В одном месте продавец с парой кур в руке, в другом – с обезьянкой на коленях, чуть дальше стоял человек с козой у ног, рядом другой держал на привязи свинью. Наши матросы так спорили с ними за старые потрепанные рубашки, нижнее белье или мелкие вещи (ничто не ускользало от их внимания), что торговля выглядела оживленной и азартной. Полюбовавшись некоторое время этой толчеей, мы поднялись на холм, чтобы передать губернатору обещанный сыр через заранее назначенного старого чиновника, представленного мне среди других. Здесь я встретился с господином с острова, который явился с целью предложить поставки провизии, которая мне нужна, – часть за мои деньги, остальное – путем бартерного обмена. Я заказал пятнадцать коз, десять овец, четыре свиньи, шестьдесят кур, пятьсот апельсинов и лимонов. Все это мне пообещали доставить на берег утром. Негры здесь ходят голыми, прикрываясь только куском ткани. Женщины наворачивают материю вокруг голов, носят хлопковую ткань в голубую клетку или полоску, которая высоко ценится как хороший товар для Золотого Берега Гвинеи. Мне говорили, что здесь производили много такой ткани на продажу, но я видел ее только на женщинах, и ни одна из них не предлагала мне купить эту ткань.

5 ноября, вторник. Утром, как и было обещано, на берегу я обнаружил провизию, о которой договаривался. Был совершен разумный торговый обмен: я заплатил за товары три фунта в испанских деньгах, собранных у офицеров, а за остальную продукцию рассчитался мушкетами, кораллами и цветным льняным полотном. Я сходил попрощаться со старым чиновником, не намереваясь больше посещать берег, и около девяти вернулся на борт корабля, где матросы занимались креплением вант. Плотники распилили грот-стеньгу пополам и с помощью этих половинок утром устанавливали сорвавшуюся с места фок-мачту. Подогнав и проколов фиши, они скрепили их четырьмя канатами. Мы поставили нижние реи и приготовились идти под парусами следующим утром. Прошлой ночью скончался честный и отважный уэльсец Томас Кроноу, один из наших матросов. Он умер от ран, полученных в последнем бою: одним попаданием снаряда ему снесло одну ногу поверх лодыжки и пол ступни другой ноги. Его тело отвезли на шлюпке на небольшое расстояние от корабля и сбросили в море.

6 ноября, среда. В четыре утра выбрали стоп-анкер и трос, затем развязали и подняли топселя, снялись с малого станового якоря и вышли в море при северо-восточном ветре, приятном и свежем.

7 ноября, четверг. Вчера вечером все чистили межпалубное пространство. Плотно укрыв решетки брезентом, сожгли три ведра дегтя, чтобы обезопасить корабль от инфекции и болезней. Втащили шлюпку и ялик, к баркасу приладили веревку и трос, взяв его на буксир. Выбрали тросы, подняли якоря, подогнали друг к другу доски рубки и зарифлили паруса.

23 ноября, суббота. Со вчерашнего полудня мы шли вдоль берега к мысу Моунсерадо под легкий ветерок. Увидели мыс при дневном свете и вскоре заметили три судна, стоящие на якоре у берега, одно из которых показалось крупным кораблем. Мы не знали, что это за корабли, поэтому насторожились и приготовились к бою, когда увидели, что в нашем направлении гребет лодка. Это был баркас с «Ост-Индия Мерчант». Капитан Шерли послал его, чтобы просить нас о помощи. Он держался у мыса с фок-мачтой и фока-реей, разбитыми ударом молнии в щепы, а фор-брамсель загорелся от предшествовавшей вспышки молнии. Я собирался запастись деревом и водой на острове Юнко примерно в двенадцати лигах еще на востоке, где течет славная река и много леса. Однако, узнав о несчастье, выпавшем капитану Шерли, я изменил свое решение и, воспользовавшись морским бризом, направился к Моунсерадо. Около четырех часов вечера наш корабль бросил якорь на глубине восемь фатомов. Здесь мы выяснили, что представляли собой два других судна. Во-первых, это был корабль Габбинса, контрабандиста с Барбадоса, который вез главным образом груз рома для обмена на золото и рабов. Я купил у него 500 галлонов напитка по дешевой цене и продал их с большой выгодой. Другим судном был шлюп «Станиер». На его борту находился мистер Колкер, посредник из Шерборо. Он прибыл сюда, чтобы закупать бивни слонов и т. п.

Народ здесь вежливый и учтивый, но очень склонен к попрошайничеству. Король и его окружение постоянно преследовали нас в надежде получить подарки. Здесь большие запасы качественного и дешевого риса, которым нас снабжали в изобилии, а для большего удобства торговли с ними и для обустройства наших плотников, которые оставались по ночам на берегу с целью заготовки дерева, мы соорудили из старых парусов два тента на песке у устья реки. Главным товаром был рис. Я закупил его пять тонн. Расплачивался в основном спиртным. За пинту можно было купить 30 фунтов риса. Другие товары, которые их интересуют, – железные болванки и валлийская ткань. Но за последний товар им нечего было предложить. Мы покупали у них дичь (не больше английских цыплят), которую они называют «кокадеку» и едят ее в сушеном виде. Мы купили также немного лаймов, диких апельсинов, ананасов, двух-трех коз. Они предлагали несколько небольших слоновьих бивней, но мы не удостоили их внимания.

28 ноября прибыл капитан Джон Соуне на «Джеффри». Погрузив на борт своего корабля лес, воду и рис, он отправился в четверг 3 января в Байт, оставив мне пачку писем от сэра Джефри Джефриса для пересылки в Европу с первой оказией. Агент Колкер уехал 5 января в Шерборо, а Габбинс тем же утром на контрабандном судне из Барбадоса отбыл на Золотой Берег. Я отправил с ним письма трем главным торговым представителям Королевской Африканской компании в Кабо-Корсо-Касле, давая согласие на прием рабов на Золотом Берегу и обговаривая то их число, которое было необходимо поставить к моему прибытию. Мне пришлось оставаться здесь еще десять дней после завершения всех своих дел, пока капитан Шерли переоснащал свой корабль. 9 января 1694 года под легкий утренний бриз мы отправились на африканское побережье. Негры в этом месте выражали горячее расположение к англичанам и такую же ненависть – к французам. Двое из них, запомнив мое имя и капитана Шерли, заверили, что назовут ими своих следующих сыновей.

13 января, суббота. Вчера почти в четыре часа вечера, подойдя к реке Сестос, мы стали на якорь на глубине девять фатомов. Этим утром я отправился на берег в своем баркасе, чтобы поторговать. Капитан Шерли был не здоров и послал своего казначея.

В восьми милях вверх по реке расположено поселение, в котором правит король Петр, однако у меня не было времени навестить его и, по правде говоря, не было желания отправляться на баркасе так далеко. Негры здесь очень вероломны и кровожадны, как убедились на собственной шкуре европейские торговцы. Здесь пользуются спросом медные котлы, оловянная посуда разных размеров, спиртные напитки, лед, красная и голубая валлийская ткань, ножи и т. п. Но черные ничего не могли предложить за это, кроме небольших бивней «телят» (молодых слонов), которые нас не интересовали, но стоили очень дорого. Мы купили несколько кур, лаймов и апельсинов. Предлагался рис, но гораздо дороже, чем в Моунсерадо, где мы запасались провизией.