Раз в полгода она навещала оставшуюся в Сердобске мать, и к Кристине в Козицы тоже заезжала.

Тамарка одета была всегда по моде, как-то раз приехала в белых сапогах на высоченном каблуке. Люде потом эти сапоги по ночам снились. Такие сапоги были частью совершенно другой, не козицкой и не сердобской жизни. Потому что в Козицах, равно как и в Сердобске, в таких сапогах дальше порога не уйдешь. В таких сапогах надо ездить на автомобиле и пить коктейли из высокого стакана, через трубочку.

Тамарка курила длинные тонкие сигаретки и брызгалась французскими духами. Она работала парикмахершей в столичном салоне красоты. У нее имелись жених-бизнесмен, квартира, пока, правда, арендованная, и твердая уверенность, что в Сердобск она не вернется.

Тамарка говорила, в Москве полно работы — вот прямо идешь, а на улице в каждой витрине висит объявление: требуется, требуется… А у метро стоят бабки и уговаривают всех и каждого бесплатно взять газету, в которой тоже объявления о работе. У Тамарки эта бесплатная газета завалялась в сумке, Люда ее выпросила. Потом они с матерью долго удивлялись московским объявлениям: нужна секретарша, зарплата — двадцать пять тысяч рублей, нужен кассир, зарплата — пятнадцать тысяч, нужна домработница, зарплата — двадцать тысяч рублей… В Козицах таких денег никто отродясь не видал…

Перед поездкой в Москву Люда взяла у Кристины Тамаркин адрес — перекантоваться первые несколько дней, пока не найдет работу и квартиру.

В первый же день в Москве Люда пошла на рынок в Лужники, долго бродила среди рядов и купила себе такие же белые сапоги, как у Тамарки. При этом она спустила чуть ли не половину привезенных с собой денег, но не жалела. Покупка сапог как бы знаменовала начало новой жизни.

Однако новая жизнь оказалась не совсем такой, как Люда предполагала.

Секретаршей на тысячу долларов ее никто брать не торопился. С козицкой пропиской ее вообще никуда не брали. Даже домработницей.

Тамаркина сказочная столичная жизнь при ближайшем рассмотрении тоже была не очень сказочной. Квартира на окраине Москвы, от метро — полчаса на маршрутке. Бизнес ее жениха, тоже, как выяснилось, приезжего, только не из Пензенской, а из Оренбургской области, оказался арендой прилавка на вещевом рынке. Тамарка вкалывала в своей парикмахерской с восьми утра до восьми вечера. Жених ее мотался туда-сюда с товаром на видавшей виды «шестерке», а по вечерам пил пиво перед телевизором и валился спать.

Люда кантовалась у Тамарки, спала в кухне на раскладушке. Спасибо, Тамарка ее не гнала. Наоборот: поговорила с женихом, и тот пристроил Люду к себе на рынок продавцом. Сказал: «Здесь, если ты не дура, можно зашибать хорошие деньги».

Тамаркин жених и московскую регистрацию помог ей выправить — без регистрации Люду постоянно тормозили милиционеры в метро, и приходилось платить по двести рублей, чтобы ее не отправили домой, в Козицы. Тамаркин жених взял с Люды полторы тысячи, и через три дня привез бумажку со смазанным штампиком и фиктивным адресом. В бумажке было написано, что Люда проживает на Нижней Красносельской улице. На самом деле она этой Красносельской в глаза не видела — ни Нижней, ни Верхней — и даже не знала, где она находится.

Следующий год Люда торговала свитерами и кофтами на Выхинском рынке.

Рабочий день начинался в восемь утра и заканчивался в девять вечера. Летом было полегче, зимой, конечно, потяжелее — попробуй простоять на морозе двенадцать часов. С другой стороны, покупателей зимой было раза в три больше, чем летом. Особенно бойко торговля шла перед Новым годом. На Рождество ударили холода, и Люда чуть не обморозилась. После этого соседка по прилавку научила ее поддевать под пальто четыре пары теплого белья и заматывать ноги газетами под сапоги, чтобы не так мерзнуть.

Люда быстро освоила азы искусства продаж. В первые дни она все порывалась помочь покупателям и не продала ни одной вещи.

Соседка по боксу, Арина, приехавшая откуда-то с Западной Украины, научила Люду никогда не навязываться покупателям, не соваться с помощью, пока не попросят.

— Ты не суйся, чем помочь, тут же сбегуть с твоего боксу на соседский, — учила Арина.

Правда, иногда система «не суйся» давала сбои.

Как-то Люда отошла к Арининому боксу. В это время к ее прилавку подплыла необъятная дама, перещупала все свитера. Люда решила ее не трогать — не дай бог, спугнешь. Чего доброго, подумает, что продавец навязывается.

Дама, порывшись в свитерах, начала выкликать продавца. Люда тут же подошла и получила от дамы выговор:

— Где вы ходите? Я могла половину товара вынести, пока вы гуляли!

Люда поблагодарила даму, что та не вынесла половину товара, с заученной улыбкой спросила, чем помочь. Дама ткнула сарделькообразным пальцем в кофту с красными цветами по черному полю:

— Дайте мне примерить вот такую, сорок шестого размера!

Люда покосилась на покупательницу. Мамочки мои, какой сорок шестой? Ей пятьдесят четвертый нужен — минимум! Если эта бегемотиха попытается влезть в сорок шестой — порвет вещь, а стоимость товара Люде придется компенсировать из своего кармана. Кофта с красными цветами стоила восемьсот рублей.

Выручила Арина. Подошла и молчком подсунула толстой даме кофту 52-го размера вместо 46-го. Кофта оказалась маловата, а услышав про цену, дама и вовсе разгневалась: за что такие деньги? Этой кофте красная цена — триста! Грабеж среди бела дня тут у вас на рынке!

Дама повернулась уходить, но решила, видать, сделать напоследок «контрольный выстрел». Из необъятной сумки она вытащила некий кружевной балахон и сунула Люде в лицо:

— Между прочим, я уже приобрела кофточку! Но вы, девушка, должны были сделать все, чтобы я ее возвратила и купила кофточку у вас!

Арина подмигнула Люде и, когда скандальная тетка отвернулась, крутанула пальцем у виска — сумасшедшая, мол, не обращай внимания.

— Я к вам еще зайду! — пообещала дама.

Люда с улыбкой кивнула, заверила, что будет счастлива видеть тетку снова, и перекрестилась, когда ее необъятные телеса скрылись наконец за углом.

Сумасшедших, скандалистов, а иногда и откровенно непорядочных покупателей она навидалась предостаточно.

Некоторые были, так сказать, постоянными клиентами, продавцы знали их в лицо и старались по возможности сразу отогнать от прилавка. Кого-то отогнать удавалось, кого-то — нет. Была одна дама, настоящее стихийное бедствие. Весь рынок от нее стонал, но поделать с покупательницей ничего не могли.

Дама регулярно покупала вещи на один выход, а потом приносила сдавать обратно. Якобы вещь не понравилась. От юбок, платьев и свитеров на километр разило стиральным порошком, видно было, что их надевали и стирали, но скандалить с этой покупательницей было себе дороже, и продавцы покорно принимали вещи обратно. Ничего ведь не докажешь. Бирки на месте, вещь не испорчена, по закону человек имеет право сдать покупку обратно… Попробуй не верни ей деньги. Тем более что дама, чуть что, грозилась нажаловаться в компетентные органы.