всё правильно сделал. И не потому, что не мог врезать ему в ответ, ты не стал руку на моего отца поднимать. Но разве их убедишь… Мне велели собираться и документы из института забирать. О женихе каком-то говорили, что дома меня ждёт. Вот тут я им о своём положении и сообщила. Посчитала, что известие о моей беременности охладит их пыл. Саша, я была уверена, что они меня любят и не причинят вреда. Как же я тогда ошибалась!

Дина смотрела, как крепко Данилов сжал руль, а потом съехал на обочину, остановил машину.

- Давай погуляем немного, и ты расскажешь.

Он помог Дине выбраться из автомобиля. Залез в багажник, взял сумку с провизией. Достал термос с кофе и пирожки.

- Выходит, зря я тогда отцу твоему морду не начистил. Может, и Катю бы сам воспитывал.

Дина подошла близко-близко и лбом упёрлась в его грудь.

- Много чего мы с тобой сделали неправильно, Саша, а ещё больше того, что не сделали вовсе. Но мы вместе. Я наконец-то Данилова, Катюша - тоже… Может, Бог увидит, что мы исправляемся, и сжалится над нами.

Он обнял её и прижал к себе.

- Так что было дальше, Дина? – Данилов поднял её голову и заглянул в глаза. А она помолчала какое-то время и продолжила рассказ.

- Мои долго бушевали, ругались. Потом отец сказал, что этого ребёнка не будет, как и тебя в моей жизни. Он сам съездил в институт, забрал мои документы. Вернулся не один, а с твоими родителями. Они сочувствовали мне, объясняли, что аборт в восемнадцать — это мелочи. Дали деньги в конверте, просили не искать встреч с тобой, потому что ты просто не знаешь, как мне сказать, чтобы я прервала беременность. Вроде как боишься произнести это вслух. Я ненавидела тебя тогда и согласилась на всё. Написала письмо, отдала его твоей матери и поклялась не искать с тобой встреч. - Дина расплакалась. Тыльной стороной кисти стирала слёзы и всё никак не могла остановиться. – Я хотела умереть, исчезнуть, но внутри меня жил твой ребёнок. Я не могла убить ни его, ни себя. Я сложила свою одежду в чемодан, забрала книги и поехала с родителями на вокзал. Как только мы сели в поезд, они развеселились. Отец открыл водку, они пили, закусывали купленной на вокзале курицей-гриль и рассказывали о моём женихе. А ещё о том, что завтра же я избавлюсь от бремени. Я ревела на верхней полке, а они… И тут я поняла, что надо бежать, что единственный выход для меня — это незаметно выйти из купе, сойти на любой станции, а там… Там всё в моих руках. Я дождалась пока мама с папой уснули, сняла с полки свой чемодан, положила в него конверт с деньгами и вышла в тамбур. И тут услышала то, что определила как знак судьбы. «Станция Александровка. Стоянка поезда три минуты».

Часть 13

Данилов слушал Дину, прижимал к её к себе и не мог произнести ни слова, потому что комок сдавил горло. В голове не укладывалось, что вынесла и вытерпела его любимая, на что пошла, чтобы сохранить их ребёнка… Он же ничего не знал… Все годы был так далеко… Жил своей жизнью, пытался строить семью, но не смог, не построил, потому что выбирал не тех женщин… А в далёкой Александровке Дина в одиночку растила его дочь.

А ещё он очень боялся, что диагноз, вычитанный в Дининой амбулаторной карте, подтвердится...

Страшный диагноз, и нет вариантов ни лечения, ни выздоровления. Одна надежда, что Дина пройдёт обследование под его присмотром, потом они поедут в Институт неврологии, где их уже ждут, и тамошние врачи сообщат об ошибке. А дальше у них всё будет хорошо. В конце концов, могут же ошибаться медики в этой богом забытой Александровке? Кто приличный туда работать поедет, перспектив-то никаких. А значит, там просто лекари.

- Не замёрзла? – спросил у жены и только собрался налить ей чаю из термоса, как его смартфон заиграл припев песни Профессора Лебединского.

«Прошла любовь, завяли помидоры,

А вместе с помидорами завяли огурцы.

Я убегаю от тебя через заборы,

А за заборами, заборами, заборами

Живут мои друзья: все алкаши да подлецы».

Дина прыснула со смеху.

- Ответь, Саша! Я, кажется, знаю, кто это.

- Да ну её, не хочу. – Данилов достал смартфон, на экране которого высветилась фотография его бывшей жены, и сбросил вызов.

- Она часто тебе звонит? – враз став серьёзной, спросила Дина.

- Нет, только если надо через меня что-нибудь донести до Серёжи.

- Так позвони, спроси, что случилось. Саша, речь о твоём ребёнке.

Данилов прочитал непонимание во взгляде Дины. Сам же просто не хотел причинять ей боль, бередить старые раны. Он налил Дине горячего чая и набрал вызов Лены.

- Ну наконец-то! - послышался возмущённый голос. - Данилов, где тебя носит?

- Я обязан отвечать?

- Сыном ты заниматься обязан, раз отцом назвался, – почти кричала она.

- Лена, сбавь обороты, в таком тоне разговаривать я с тобой не намерен. Давай коротко и по существу.

- Ну конечно, когда у тебя на важное время было?! Сын тебя никогда не интересовал, я-то знаю!

Данилов убрал смартфон от уха и с кислым выражением лица смотрел на экран с фотографией очень интересной внешне женщины, извергающей громкие претензии и обвинения. Когда ему это всё надоело, он сбросил вызов, но убрать телефон в карман не успел – она перезвонила.

- Перестань бросать трубку! Ведёшь себя, как баба-истеричка.

Данилов выразительно закатил глаза, а Дина прикрыла рот руками, потому что укатывалась со смеху.

- Лена! Либо ты меня наконец посвящаешь в свои проблемы, либо мы прекращаем разговор. Выслушивать твои претензии я не намерен, ты немножко забыла, что ты мне никто. Вопи на своего Олафа.

- Хам! – крикнула она. - И так нервы на пределе!

- Ближе к делу, - совершенно спокойно ответил Данилов.

Глянул на любимую женщину и, заметив, что Дина замёрзла, усадил её в машину и включил печку. Сам же отправился собирать продукты обратно в сумку и складывать провизию в багажник.

- Твой сын потерял всякие берега, – продолжала возмущаться Лена. - Он Олафа довёл чуть ли не до сердечного приступа.

- И чем это, интересно? Они же практически не общаются.

- Олаф вырастил