Два месяца назад Бик не удержался на ветке и свалился с пятиметровой высоты. Сломанная рука, по крайней мере, попадала в сферу деятельности Агентства здравоохранения, так что наложенные на плечевую кость К-клетки быстро зарастили перелом, и в силе мальчишка не потерял.

А вот от тупой башки агентство не лечило. Никакими силами нельзя было помешать Бику снова носиться вместе с командой по огромным лондонским платанам, захватившим бывшие улицы. И поэтому ребята постарше стали использовать команду для доставки. Пока что по мелочам: не более, чем пакетик нарка, отправляющийся по маршруту, который не проследит ни один дрон.

— Только в парк! — потребовал Олли.

— Ага, мамочка. Тренировка, усек?

«Зачем тебе тогда ранец?» Но этого Олли не спросил. Хотелось верить — очень хотелось, — что Бик и вправду просто собрался повеселиться с командой, провести вечер в буйных забавах гуманотанов, исполняя гимнастические трюки, наслаждаясь улыбками и вниманием зрителей. Та же история, что с анализом бабушкиного АпоЕ. «Чего я все время такой пуганый? Сам–то вожусь с Легионом, бога ради…»

— Ты домашку сделал?

— Отвали.

— Эй, я серьезно. Без школы нельзя. Без нее отсюда не вырваться.

— Фигня. Ты вот вырвался. Сходил в универ. А все еще здесь, нет?

— Потому что все просрал. Доволен?

Бик ошалело уставился на брата — такой откровенности он не ждал.

— Да ничего не просрал. Ты же в Легионе.

— Это не для тебя, Бик. Слушай, ты же умный парень. Ты будь готов к тому, что мы отсюда выберемся. Тебе нужны будут пристойные баллы по всем предметам.

— А я не хочу выбираться. Это твоя идея, усек?

— По–твоему, здесь походящее место для бабушки? Открой глаза, посмотри на нее хорошенько.

— Так нечестно. Ты хочешь поссорить меня с командой, вот что. Ты забирай ба, если охота. А мне и здесь хорошо. Здесь много деревьев. Они возвращают себе улицы, да. Ты знаешь, что до города здесь всюду был лес? Это не выдумки, это история.

— Мы одна семья. Присматриваем друг за другом и уедем вместе.

— Все бредишь своим «домиком на море»?

— А ты правда хочешь всю жизнь провести в этой хибаре?

— Ибара — это что такое?

— Хибара. На X! Хоть раз выйди в словарь, черт тебя подери!

— Да отцепись ты!

— Бик, будет как я сказал, понял? Я нас отсюда вытащу. В приличное место, где тебе не придется служить на посылках у мерзавцев. Так что будь готов, схватываешь? А деревья и там будут, обещаю. Такие, каких здесь не растет.

Бик с классическим подростковым безразличием передернул плечами:

— Ну и ладно.

У Олли на контактных линзах загорелась иконка Петра. Он принял вызов.

— Двигай задницу сюда, — сказал Петр.

— А что?

— Здесь Джад. Это оно.

— Что?

— То самое, тупица!

Олли, сообразив, о чем речь, помотал головой.

— Шутишь, на фиг?

— Нет. И, Олли, дело срочное.

— Черт! Ладно, выдвигаюсь.

— Десять минут максимум.

— Ясно.

Он закрыл связь.

— Что такое? — спросил Бик.

— Мне надо уходить. Через пятнадцать минут ап–доставка. Посмотри, чтобы бабушка поела, хорошо? Это важно.

— Ясное дело. Пицца?

— Нет, куриные роти.

— Ох, Олли, я их терпеть не могу. Ты что, не мог заказать человеческую пиццу?

— Да? Страшно сожалею, принцесса. Ты вот о чем подумай — когда переедем, сможешь есть что захочется.

Бик склонил голову к плечу, кудри скрутились галактической спиралью.

— Это да.

Олли на ап–борде срезал к Консорт–роуд по самой короткой дороге. У обваливающегося железнодорожного виадука он оказался одновременно с Гаретом, который прибыл на двухместном ап–такси. Олли толкнул ворота, пропустил такси внутрь под задиристыми взглядами собравшихся мальчишек. Еще моложе Бика — подумалось Олли. Эти хоть не виснут на высоченных деревьях.

— Что–то странноватое творится, — сказал Гарет.

— А?

— По Солнету все каналы орут. «Всекомменты» вверх дном.

— А что там?

— Ты что, без доступа?

— Занят был.

— Понятно, — насмешливо усмехнулся Гарет. — Как там Лоло?

— Пошел ты… Что стряслось?

— Двадцать четыре города подключили щиты, — ответил Тай.

Олли задержался у входа в грязный двор, просматривая подброшенные альтэго новостные картинки. Города на дневной стороне: кварталы небоскребов уходят в тень невидимого затмения, небо померкло, сравнялось синевой с горечавкой. А на ночной стороне в небе пропали звезды, городские сети блещут в жуткой пустоте.

— Какого хрена? — Он невольно взглянул вверх. Лазурное небо Лондона уплывало в сумерки. На вид все было нормально.

— Мне откуда знать? — весело отозвался Гарет. — Власти говорят: глобальные учения, нет причин для беспокойства. Так что страшно до усрачки. «Всекомменты» говорят о булыжнике, вроде того, что убил динозавров, мол, подкрался незамеченным.

— Орбиты всех астероидов известны, — устало бросил Олли.

— И что с того? Если он из межзвездного пространства и зашел под прямым углом к эклиптике…

— А что, такое возможно?

— Все возможно. Еще «Всекомменты» орут про вторжение.

— Что–что?

— Вторжение оликсов.

— Фигня.

— Это точно, — рассмеялся Гарет.

— Тут какая–то афера, — решил Олли. — Афера Уолл–стрит. Все эти щиты жрут до хрена энергии. Компании солнечных колодцев могут взвинтить цены. Хозяева и банкиры унесут миллиарды ваттдолларов.

— А что, разумно.

Остальной легион уже ждал в старом металлическом контейнере. Все натужно улыбались, нервы натягивали и подергивали мышцы лица. Общее возбуждение ударило Олли, как волна феромонов, заставив многого ожидать.

— Что тут у нас? — спросил он.

Петр кивнул на Джад Арчолл. Входя, Олли ее не заметил. А сейчас она вдруг затмила всех, властно потребовав внимания.

— Ваша шалость с Клаузеном действительно впечатлила моих друзей, — заговорила она. — Мы бы попросили вас навестить Кройдонскую энергопередаточную и вывести ее из строя. Отрубите всю энергию, оставьте без тока весь район.

— Есть! — прошипел Олли, сжимая загоревшиеся кулаки. Вот оно, большое дело, которым не первый месяц дразнила их Джад. И плата за него начисто погасит его долг. Дом на обрыве показался так близко, что он почувствовал запах морской соли.