В какой-то момент появилась Синь Лянь с кофе. Она замялась, явно удивленная происходящим, однако Эндрю нетерпеливо выпроводил ее, едва поблагодарив. Стоило китаянке закрыть за собой дверь, как он снова ушел в работу. Страница мелькала за страницей, и Эвелин настолько увлеклась, что даже вздрогнула, осознав, что муж обращается к ней.

— Ты все успела записать, дорогая?

Эвелин подняла голову. В ее глазах впервые за много дней появился блеск.

— Да! — уверенно ответила она и невольно улыбнулась, уловив в собственном голосе нотки радостного удивления. — Меня учили писать под диктовку. Но с тех пор, как я стала работать в вашей компании, мне редко удавалось использовать эти знания. Я ведь связана главным образом с агентами по продаже, а они все записывают на диктофоны, а потом отдают кассеты на расшифровку. — Эвелин слегка пожала плечами. — Оказывается, я не все забыла.

В последнее время она воспользовалась своим мастерством стенографистки всего один раз, по просьбе Винса. Однако тот диктовал так неторопливо и небрежно, что ей вовсе не пришлось напрягаться, — не то, что сейчас, с Эндрю. Он…

— Лин!

Эвелин встрепенулась и, подняв голову, вновь наткнулась на пристальный взгляд мужа. Он, как всегда, сразу почувствовал, что она вспомнила о Винсе, и счел своим долгом вмешаться.

Завладев ее вниманием, Эндрю поинтересовался:

— Если я дам тебе пишущую машинку, сможешь распечатать свои записи?

— Конечно, — спокойно отозвалась Эвелин. Почему-то возникшие между ними отношения босса и секретаря действовали на нее успокаивающе, не то что вынужденная близость.

— Отлично, — кивнул Эндрю. Наклонившись, он открыл нижний ящик стола, извлек оттуда портативную электрическую пишущую машинку и поставил перед Эвелин. — Ты когда-нибудь пользовалась такой штукой? — Она молча кивнула, и он передал ей шнур. — Стало быть, ты сумеешь сама ее подключить, а я пока налью нам кофе.

Он поднялся во весь рост и лениво потянулся. Эвелин невольно скользнула взглядом по высокой фигуре, отметив, как обозначились под рубашкой мускулы его живота. И тут же у нее пересохло во рту, пальцы онемели, а все тело налилось непонятной тяжестью. Эвелин поспешно отвела глаза.

Это все усталость и разница во времени, сердито напомнила она себе. К Эндрю ее ощущения никакого отношения не имеют. За последние несколько дней она уже привыкла к его постоянному присутствию рядом.

Однако она смогла расслабиться, только когда он отошел к кофейному столику. Эвелин озадаченно покачала головой: ей вовсе не нравилось то, что она все больше начинает воспринимать этого мужчину как живое существо из плоти и крови.

Эндрю вернулся к столу с двумя чашками кофе, и она принялась печатать. Он вновь углубился в свои бумаги. Некоторое время они дружно трудились, не произнося ни слова. Он просматривал документы, время от времени вносил в них поправки, а иногда откидывался в кресле и просто читал.

Странная ситуация, подумала Эвелин, на минуту отвлекшись от работы, чтобы глотнуть кофе. Вот они сидят — совершенно чужие люди, в какой-то степени даже враги, но при этом — молодожены. Какой там медовый месяц, если этот так называемый муж использует любую возможность, чтобы заставить ее вкалывать!

— Чему ты улыбаешься? — ворвался в ее размышления голос Эндрю.

Неужели он постоянно наблюдает за мной? — с удивлением обнаружила Эвелин.

— Мне вдруг пришло в голову: что подумают о тебе служащие, видя, как ты нагрузил свою жену, — честно призналась она.

— Мне гораздо интереснее узнать, что думаешь обо мне ты, — спокойно заметил Эндрю.

Эвелин залилась краской и опустила глаза.

— По-моему, ты настоящий эксплуататор, — отшутилась она, решив сделать вид, что не заметила подтекста в его словах. Однако румянец сошел с ее лица еще не скоро, ибо каждый раз, поднимая глаза, она снова и снова ловила на себе взгляд мужа.

Она казалась себе пружиной, готовой распрямиться при малейшем толчке. Это просто разница во времени, повторяла про себя, как заклинание, Эвелин. Я просто устала, вот и все.

Час спустя они снова стояли в лифте, спускаясь в фойе.

— Куда теперь? — спросила Эвелин, надеясь, что они наконец поедут в отель отдыхать. Но не тут-то было!

— Пойдем покупать тебе кое-какие вещички.

— Боже мой, Эндрю! — простонала Эвелин. — Ради всего святого, только не это! Ты уже выбросил кучу моих платьев, даже не поставив меня об этом в известность. В шкафу полно одежды. Не хочу я больше никаких тряпок!

— Тут через дорогу — торговые ряды, — словно не слыша ее возражений, продолжал он. — Там можно купить все: от ультрамодных нарядов до вещичек, которые продаются на дешевых распродажах.

Спустя два часа они уже сидели в кафе, потягивая крепкий ароматный напиток. Эвелин по-прежнему изо всех сил боролась со сном.

— Я тебя уже просто ненавижу, — заявила она, заметив на его лице лукавую улыбку. — И зачем только тебе все это понадобилось? — Под «этим» Эвелин подразумевала впечатляющую груду пакетов с эмблемами известнейших фирм, сваленную рядом с их столиком. — Мне жизни не хватит, чтобы все это перемерить!

— Надо же мне было как-то помешать тебе заснуть, — отозвался Эндрю. Похоже, его совершенно не беспокоило то, что для этой цели пришлось истратить огромную сумму денег. — И никаких таблеток сегодня вечером, ясно?

— Можешь оставить их себе, — отрезала Эвелин. — Дай мне подушку, и я засну прямо здесь, за этим столиком. И вообще, сколько времени мы уже на ногах?

Он бросил взгляд на часы.

— С того момента, как ты проснулась в самолете, — всего десять часов.

— А кажется, что целую вечность.

— Пей кофе, — широко улыбнулся Эндрю.

— Послушай, — рассердилась Эвелин, — хватит распоряжаться мной.

Глаза мужчины сузились, и он с минуту внимательно изучал ее лицо.

— Ты по-прежнему у меня работаешь? — неожиданно поинтересовался он.

— Ты имеешь в виду, не уволилась ли я из компании?

Эндрю кивнул.

— Я должна выйти на службу через три недели.

— Тогда не смей спорить с начальством, — приказал он.

— Между прочим, я в отпуске, — огрызнулась Эвелин.

Эндрю стремительно перегнулся через столик и схватил ее за запястье. Она едва не подпрыгнула от неожиданности.

— У тебя медовый месяц, — уточнил он и, заметив, как Эвелин побледнела, понял, что она снова вспомнила о Винсе, и отпустил ее руку. — И нечего вздрагивать каждый раз, когда я до тебя дотрагиваюсь. — Голос его прозвучал сурово.

— Я… извини, — пробормотала она.

Эндрю тяжело вздохнул. Он был явно раздражен, но ей почему-то показалось, что злится он скорее на себя, чем на нее.