Арлетта заиграла менуэт. В ее воображении тут же родилась прекрасная картина: в центре залы делали изящные па дамы и кавалеры, галантно протягивая друг другу ухоженные руки в тонких бальных перчатках.

Арлетта снова перешла на Штрауса. Ее пальцы все быстрее и быстрее скользили по клавишам. И тут она вскочила со стула и сама присоединилась к воображаемым танцорам.

Сбросив синий шелковый пеньюар, она кружилась по зале в одной ночной рубашке. Она была сшита из тончайшего муара с изящным вырезом на груди и короткими рукавами, перехваченными шелковыми завязками. Вся расшитая кружевами, она была похожа на бальное платье сказочной принцессы.

Арлетта представила, как она выглядит со стороны. Несомненно, она была восхитительна!

Ей казалось, что она кружится в вальсе с высоким темноволосым мужчиной, который был героем ее грез и мечтаний.

Задев оборкой рубашки за ножку подсвечника, она открыла глаза и остолбенела: он стоял прямо перед ней, совершенно реальный!

Но вместо того, чтобы смотреть на нее с немым обожанием, он, нахмурив брови, сверлил ее мрачным взглядом своих темных глаз.

Мужчина был настоящий! Арлетта ошеломленно уставилась на него своими широко открытыми голубыми глазами.

И тут она поняла, что перед ней стоит сам герцог!

Арлетта застыла на месте. Она представила себя со стороны и ужаснулась, в каком неприличном виде она предстала перед своим работодателем. Длинные распущенные волосы разметались по непокрытым плечам, щеки раскраснелись, и что самое ужасное — на ней была только ночная рубашка!

Герцог молчал и продолжал смотреть на нее, словно не верил своим глазам.

Арлетта подумала, что он совсем не такой, каким она его себе представляла. Все рассказывали о нем такие странные вещи, что она ожидала увидеть мрачного, зловещего великана. Герцог представлялся ей широкоплечим, как граф Глочестер, который убил в Тауэре двух маленьких принцесс.

Но герцог оказался совсем другим человеком. Темноволосый, он был выше среднего роста, строен и отлично сложен. Его лицо было твердо очерчено, и его можно было назвать красивым.

Хотя было в нем что-то пугающее: то ли выражение глаз, то ли острый взгляд из-под полуприкрытых век. От крыльев его прямого носа к уголкам плотно сжатых губ тянулись две четкие линии.

Наконец он нарушил воцарившееся молчание, и его голос далеко разнесся в тишине:

— Кто вы? Как вас зовут?

— Арлетта… Джейн Тернер!

Арлетта настолько растерялась от внезапного появления герцога, что забыла, кем она является на самом деле, и настоящее имя автоматически слетело с ее губ.

Она сделала невероятное усилие, быстро подхватила со стула и накинула на плечи шелковое неглиже. Теперь по крайней мере она была хоть немного одетой.

— Так, значит, вы — английская гувернантка, которую послала сюда леди Лэнгли? — спросил ее герцог.

— Совершенно верно… и я… прошу прощения… но никто не ожидал… что вы сегодня вернетесь…

Арлетта была испугана. Герцог продолжал изучать ее из-под полуприкрытых век, и она почувствовала себя совсем неуютно. Но теперь она выглядела более прилично, поэтому, переведя дыхание, сказала уже более спокойно:

— Я могу только просить извинить меня, монсеньор. Меня… унесла в прошлое красота этого замка…

— И вы зажгли свечи и разделись, чтобы иллюзия стала более полной?

Его тон ясно давал понять, что он считает происшедшее чуть ли не преступлением.

— Я ничего… не сделала… но простите меня, монсеньор. Уверяю вас, это больше не повторится!

Воцарилось молчание. Наконец герцог спросил:

— Вы правда та самая гувернантка, которую я ожидал увидеть?

— Д-да.

Лгать было трудно, и Арлетте показалось, что ее голос звучит фальшиво и ненатурально.

Чтобы скрыть замешательство, она подошла к фортепиано и закрыла клавиатуру. Она физически ощущала на себе взгляд герцога, и снова подумала, как она все-таки неприлично выглядит.

«Какая же я идиотка!» — отчаянно думала Арлетта.

Обернувшись, она с удивлением заметила, что теперь герцог стоит совсем рядом.

— Потушить свечи? — спросила Арлетта.

— Слуга потушит, — сказал герцог. — Завтра, мисс Тернер, когда вы будете в более подходящем для вашей роли платье, мы с вами поговорим.

— Конечно… монсеньор.

Она поспешно сделала реверанс и, не глядя на герцога, вышла из бальной залы. Арлетта медленно шла по длинному переходу, пытаясь придать своей походке хоть немного достоинства. Но как только она отошла на достаточное расстояние, то пустилась бежать.

Тяжело дыша, она взлетела по винтовой лестнице и почувствовала себя в безопасности, только когда закрылась в спальне. У нее было такое чувство, будто она спасалась бегством от чудовища из темного мрачного леса.

— Разве я могла знать, что герцог так неожиданно вернется? — спрашивала себя Арлетта.

Она еще долго не могла заснуть, и утром чувствовала себя усталой и разбитой. Ей казалось, что герцог немедленно отошлет ее назад в Англию.

Без сомнения, она его шокировала. Он и так настроен против англичан, и сопротивлялся леди Лэнгли, когда ей хотелось пригласить английскую гувернантку. Положение Арлетты, усугубленное вчерашней сценой в бальной зале, было весьма шатким. Вероятность того, что ей придется уехать, была очень высока.

Одеваясь к завтраку, Арлетта молилась, чтобы этого не произошло. Если ей придется покинуть замок, он превратится для нее в навязчивую идею.

Столько загадок требовало ответа, так много тайн уже приоткрыло свою завесу, и Арлетта буквально сгорала от любопытства.

Кроме того, она уронила достоинство всех английских гувернанток и укрепила герцога в его неприязни к англичанам.

Арлетта тщательно зачесала волосы и заколола их огромным количеством шпилек, как будто это могло сгладить ее вчерашний растрепанный вид.

Интересно, что мужчина может подумать о девушке, которая одиноко танцевала в одной рубашке посреди пустынного зала?

— Как я могла так опрометчиво поступить? — отчаянно вопрошала Арлетта, критически разглядывая себя в зеркале.

Она пыталась уговорить себя, что герцог сам виноват. Он приехал так внезапно и даже никого не предупредил! Арлетта знала, что если бы он сообщил о своем приезде, то об этом знала бы вся прислуга.

Арлетта встретилась с детьми у винтовой лестницы. Первым делом они спросили:

— Вы слышали, мадемуазель, дядя Этьен приехал!

— Неужели? Когда? — спросила Арлетта, изображая неведение.

— Он приехал, когда мы легли спать, — сказал Дэвид.