– А ты замужем?

Надо отдать ей должное. Я бы так вот в лоб не спросила. Мужества не хватило бы.

– Нет. Уже нет. И, надеюсь, пока нет.

Этим «пока нет» я хотела ее успокоить, сказать, мол, не волнуйся, у меня все в порядке, есть свой такой же дурак дома. А это молчаливое сокровище забери себе. Но, боюсь, Маша меня неправильно поняла. Она резко повернулась к Сергею, ее, к счастью, пустая чашка упала. Сергей, который уже минут двадцать сидел на стуле с видом сытого спаниеля, взвился и попытался сообразить, что случилось. Слава богу, сообразил.

– Катька, ты женишься? – радостно завопил он и кинулся меня обнимать.

Вот не надо было этого делать. Любая экстремальная ситуация обостряет чувства (это я сейчас такая умная, а тогда я была просто ошарашена).

* * *

А сам виноват! Надо было, как говорил капитан Жеглов, со своими женщинами разбираться вовремя. Вместо радости встречи со старой знакомой получилось тупое ожидание неизбежного. Когда Машка позвонила в дверь, я испытал нечто вроде облегчения приговоренного к казни. Выносить пытку беседы с Катериной я больше не мог. Разговор о погоде отнял у меня остатки сил. Все, что я смог, – это представить дам друг другу и отскочить в сторону.

…И ничего не случилось. Дамы не вцепились друг другу в прически, не стали шипеть и брызгаться слюной, не стали даже молчать. Я так думаю, что молчание – тяжелую артиллерию – они используют только против мужчин. При виде другой женщины любопытство побеждает, и женщины начинают болтать.

По крайней мере, мои именно болтали. Не веря своему счастью, я порхал по кухне, пытаясь обеспечить уют и теплую дружественную атмосферу. «Обошлось! – ликовал я.– Я же верил, что обойдется».

И сглазил. А все из-за этих чертовых супружеских отношений! Я всегда говорил, что браки следует запретить как социальное зло. Все было замечательно, пока Маша не произнесла слово «замужем». Я его и раньше-то не любил.

Катя пыталась как-то выкрутиться, отшутиться, и я бросился на помощь. С криком:

– Ты женишься? Поздравляю! – прикрыл Катерину Ивановну, словно телохранитель своего любимого президента (интересно, почему нет фильма, где телохранитель прикрывал бы госсекретаря или, скажем, министра здравоохранения?).

Это был абсолютно дружеский жест! Практически. В конце концов, мы старые друзья. В целом. Но Машка не признает дружбы между мужчиной и женщиной. Кто знает, возможно, она и права.

А Катя, кстати, здорово похорошела за эти полгода.

* * *

Мягко говоря, мне было очень приятно то, что он меня обнимает. Наверное, виноват одеколон, есть такие запахи, от которых я просто теряю голову. Или неожиданность. Если бы мы ужинали в интимной обстановке, если бы я этого ждала и, соответственно, морально приготовилась, эффект был бы не тот. Нет, ноги не подкашивались, желание не «накрыло меня горячей волной». Просто стало очевидно, как бы закончился этот вечер, если бы здесь не сидела Маша. Маша… Мне стало ясно, что пора уходить. Сергей, может, и не догадался, что я почувствовала, а вот она…

– Ладно, с вами хорошо, но я, пожалуй, пойду.

Сергей, оказывается, все это время что-то говорил.

А тут остановился на полуслове.

– Куда ты пойдешь, сейчас вина выпьем. Я за тебя рад, это нужно отметить. – Он притянул меня к себе еще ближе.

Ему явно не хотелось меня из рук выпускать, но, похоже, в отличие от меня он совершенно этого не осознавал. Зато Маша осознавала.

– Да, поздно уже. Тебе, наверное, ехать далеко, – попыталась она обо мне позаботиться.

– Да не нужно ей никуда ехать! Она в соседнем доме у подруги живет. – Сергей был бодр и оптимистичен.

– Удобно. – Маша стада мрачнее тучи.

Я все это время лихорадочно соображала, что бы такое предпринять, а тут вдруг расслабилась. А почему я должна что-то делать? Он меня обнимает, а не я его. А если Маше это не нравится, то ее сюда никто не звал. Я со злорадством не шевелилась, Сергей веселился, Маша… На Машу я смотреть боялась…

Стояла и думала, что все равно он меня когда-нибудь, к сожалению, отпустит.

– Давай отпустим нашу гостью домой, – женственным голосом пропела Маша.

– Кого?

Сергей обалдело смотрел на свою даму. Я поняла, что еще минута – и Маша просто вытолкает меня за дверь, поэтому тут же подхватила:

– Да, давайте. Приятно было познакомиться.

Пока я шла впереди них по коридору, за спиной раздавалось придушенное шипение. Я поняла, что Сергей хотел меня проводить. За что и получил.

Несмотря ни на что, распрощались мы очень любезно, пригласили друг друга в гости, рассыпались в комплиментах. Маша готова была признать меня хоть королевой Англии, только бы я ушла побыстрее. Единственное, чего я не поняла, так это последней ее реплики. Когда я уже открыла входную дверь, Маша сквозь зубы процедила:

– Надо же, а я так и не научилась ее открывать. Видимо, практики маловато.

Что открывать? Зачем открывать? Я ждала лифта, в глазах стояли слезы. Выгнали. Просто выперли взашей. Противно-то как. Причем ни за что! Если бы я его любовницей была, хоть осталось бы что вспомнить. Нет, если бы я его любовницей была, ни за что бы не ушла. Сидела бы там до одурения, а если некоторым это не нравится, то пусть сами и уходят. Единственное, что меня утешало, так это твердая уверенность, что все равно у них сегодня ничего хорошего не получится. Я уже откровенно шмыгала носом, когда выходила из подъезда, а там… Только этого не хватало! На улице шел дождь. Вернее, снег с дождем. Под навесом подъезда стояла бабушка, к ногам которой жалась маленькая собачка. Ей явно нужно было погулять, но даже она не решалась выйти из-под крыши.

– Погода сегодня гадкая, – начала светскую беседу бабушка. – Вчера вот снег шел, я думала, сегодня не будет, ан нет, пошел…

Не судьба мне поплакать. С трудом сдерживая смех, я выскочила под дождь.

* * *

След Кати уже простыл и подернулся поземкой, а Мария все грызла меня с настойчивостью зубной боли. Но ее аргументы и упреки я парировал почти автоматически – слава богу, не впервой. Какая-то подспудная мысль точила меня сильнее, чем Машкина истерика.

Она все не умолкала, я никак не мог сосредоточиться. Только когда девушка моей судьбы заявила, что «шиш тебе с фигой, а не волшебную ночь любви», и ломанулась к выходу, меня озарило.

– Дверь! – воскликнул я, невежливо не реагируя на третье предупреждение не звонить ни в коем случае. – Она сама открыла входную дверь!

– И после этого ты будешь утверждать, что она у тебя не живет тут круглыми сутками? – снова взвилась Машка.

– В том-то и дело,– ответил я.– В том-то и дело…