Трудно поверить, но девушка, кажется, покраснела.

– Мистер Стиллингз, я не считаю свои действия какой-то глупой проделкой.

Он снял шляпу и усмехнулся.

– Как вам будет угодно, мисс, – сказал он и, подмигнув Тэтчеру, добавил: – Хорошенько присматривайте за этой троицей. Несколько лет тому назад у меня были большие неприятности из-за их проделок, и я чуть не лишился работы.

– Будет тебе сказки-то рассказывать, – сказала кучеру тетушка Минти. – Эти девушки – самые настоящие леди, достойнее их я никогда не встречала. А теперь, шалопай ты этакий, подсади-ка меня в экипаж. – Престарелая дуэнья с трудом протиснулась мимо кучера.

Мисс Лэнгли последовала за тетушкой Минти в экипаж, а потом уселись на свои места и все остальные.

– Ну? – сказала мисс Лэнгли, кивком указывая на пустое место рядом с мистером Стиллингзом. – Вы с нами или нет, мистер Тэтчер?

За последние полчаса Тэтчер понял несколько важных вещей.

Во-первых, его прибытие в Лондон, как и предсказывала его проницательная тетушка, не прошло незамеченным.

Во-вторых, у этих девушек было такое количество всяческих тайн, что потребовался бы целый батальон полицейских сыщиков с Боу-стрит, чтобы их раскрыть.

А в-третьих, мисс Фелисити Лэнгли была хладнокровной лгуньей, с которой не следовало садиться за зеленое сукно карточного стола, не имея внушительной кучки звонких монет перед собой и большого везения, которое иногда случается у картежника. Исключительно благодаря своему умению блефовать эта девчонка могла бы, наверное, даже из ада найти выход.

Но важнее всего было то, что, насколько он понял, какие бы сюрпризы ни были припасены в рукаве каждой из этих девушек, чтобы проложить себе путь в высшее общество, все это никогда не сработает.

Подобно всем прочим обязанностям, которые оставил ему дедушка, он считал отчасти своим долгом урегулировать как-то и эту проблему. Он вдруг понял, что умыть руки и бросить мисс Лэнгли на произвол судьбы было бы неправильно. По крайней мере до тех пор, пока он не докопается до сути того, что происходит в этом доме.

Если бы речь шла только о чувстве долга перед этой девушкой, он, возможно, поручил бы Гиббензу позаботиться обо всей этой ситуации, а сам устранился бы от этого, не испытывая ни малейших угрызений совести.

Если бы речь шла только об этом, то он именно так и поступил бы. Но нет, дело здесь заключалось в этой ведьмочке. В этой непостижимой леди, которую выбрал для него дедушка. Тэтчер все еще не был до конца убежден, что это именно та Фелисити Лэнгли, за которой от его имени ухаживал старый герцог.

Она просто не могла быть той самой. Однако, когда эта мисс Лэнгли взглянула на него со своего сиденья и спросила с характерной для нее прямолинейностью: «Вы с нами или нет?» – он вдруг понял, что в этот момент, возможно, решается его судьба. Потому что, когда она при этом искоса бросила на него своенравный взгляд, он был сражен наповал.

Откровенно говоря, ему пришлось призвать на помощь всю свою военную дисциплину, чтобы не повернуться и не броситься наутек, а добежав до Уэстморленда, не спрятаться в замке Байторн под защитой его неприступных стен.

Особенно если учесть, что мисс Фелисити Лэнгли, почти помолвленная с надменным герцогом Холлиндрейком, только что одарила его – ливрейного лакея Тэтчера – таким кокетливым, таким манящим взглядом, который заставил бы любую лиссабонскую куртизанку разрыдаться от зависти.

И, словно он был необстрелянным новобранцем, этот взгляд соблазнительницы поломал весь его план последующих действий, особенно в той его части, которая касалась спасения от нее бегством. Вместо этого он кивнул и взобрался на козлы, усевшись рядом с кучером.

Когда они отъехали, Тэтчер понял, что он не просто поступил к ней в услужение, но и подпал под ее непостижимое обаяние.

– Ах ты, соблазнительница! – прошептала сестре Талли, сидевшая напротив нее.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – заявила Фелисити, твердо намеренная блефовать, насколько хватит сил.

– Ты только что посмотрела на нашего нового лакея взглядом нянюшки Джамиллы! – Талли откинулась на спинку сиденья и усмехнулась. – И даже не пытайся это опровергнуть.

– Да, в том, как ты поглядела на этого паренька, что-то было, – заявила тетушка Минти, – и я знаю немало девиц из района Севен-Дайалс, которые заплатили бы хорошие деньги, лишь бы научиться умасливать мужчин, как это только что сделала ты.

– Тетя Минти! – возмутилась Фелисити, поглядывая на закрытую внутреннюю дверцу, отделявшую их от двоих мужчин, сидевших на козлах. – Ты не могла бы говорить потише? И сколько раз я должна просить тебя не делать непристойных заявлений?

– Тебе нужно было просто уволить его, – сказала Талли. – А теперь этот бедняга тобой совсем одурманен.

– Ничего подобного, – возмутилась Фелисити. – А кроме того, я сделала это совсем по другим соображениям. Я всего лишь хотела, чтобы он остался с нами и мы смогли бы посетить ярмарку.

– Значит, ты все-таки действительно применила к нему этот взгляд, – заявила Талли с торжествующим видом. Правда, она торжествовала недолго, а потом, спохватившись, взглянула на Фелисити: – Но ведь нянюшка Джамилла говорила, что взгляд действует только в том случае, если ты неравнодушна к этому мужчине. – Она кивком указана наверх, где сидели Стиллингз и Тэтчер, потом снова обратилась к Фелисити: – Если этот взгляд сработал, значит, мне придется предположить, что ты…

– Талли Лэнгли, сию же минуту возьми свои слова назад! – сказала Фелисити, приподнявшись со своего места, но экипаж в это мгновение перевалил через ухаб, и она весьма неизящно шлепнулась на сиденье.

– Тебе нравится Тэтчер? – прошептала ошеломленная Пиппин.

– Нет! – заорала Фелисити с большей горячностью, чем было необходимо. Еще хуже было то, что щеки у нее густо покраснели, что добавило масла в огонь воображения Талли. – Я только вчера впервые увидела этого человека, и говорить, что я в него влюблена, просто смехотворно. – Она повернулась к сестре: – Ты за последнее время читаешь слишком много французских романов, от которых у тебя в голове романтическое месиво.

Эти оправдания явно не достигли цели.

– Я видела своими глазами, как ты поглядела на этого мужчину взглядом нянюшки Джамиллы, и этот взгляд сработал, – стояла на своем Талли.

– Которую из них звали Джамиллой? – спросила тетя Минти. – Русскую шлюху или эту юбчонку из Италии?

Фелисити покачала головой:

– Ни ту ни другую. Нянюшка Джамилла была с нами, когда отец получил назначение в посольство в Париже. И право же, тетя Араминта, ни одна из наших нянюшек не была «юбчонкой», как ты изволила выразиться. Всякий раз, получая новое назначение, отец старался выбрать милых и благовоспитанных женщин, чтобы вести наше хозяйство и воспитывать нас, пока он отсутствует, исполняя свои обязанности в качестве представителя его величества.