— У меня бензин ровно тот же, который здесь зальют. Я ведь вожу, мой здесь бензин, — человек в куртке кивнул на колонку. — В два раза дешевле отдам. Просто бабки срочно нужны.

Лишних денег ни у кого из троих не было, поэтому предложение показалось заманчивым.

Штурман с пустыми канистрами отошел в кусты, куда водитель притащил две полные, заранее заготовленные.

Переливая бензин, парень поинтересовался насчет Гоблина. Встреча с горцем, потом попадание с третьего раза на рынке — у Штурмана сложилось впечатление, что каждый здесь каким-то боком имеет касательство к бородачу. Либо ищет его, либо пострадал от его наезда, либо что-то видел или слышал. Но поставщик дешевого бензина ничего не смог сказать.

— Своих дел по горло, некогда мотоциклистами любоваться.

— А что у тебя за бензовоз странный — квадратный?

Машина в самом деле выглядела как обычный трейлер.

— Я на другой вожу.

Штурману показалось, что водила темнит, но допытываться он не стал. Насчет Гоблина, похоже, в самом деле ничего не знает. Остальное — его личное дело. Зачем лезть в душу, если «чел» не хочет говорить правду?

Майк тем временем зашел в магазин и уже точил лясы с молоденькой кассиршей. Терпухин махнул ему рукой, чтобы сильно не распускал губу на женский пол.

— Что я вам, воспитатель в группе продленного дня?

— Да Штурман еще только тянется, — показал Майк, приближаясь. — Если я себе яйца. отчекрыжу, это не значит еще, что мы Гоблина быстрее найдем:

Вернулся Штурман, и байкеры стали заливать «левый» бензин каждый своему мотоциклу.

Гоблин спал в седле. Он обладал даром отыскивать для ночлега такие места, где с трех шагов его нельзя было заметить. Вот и сейчас пристроился за ржавым экскаватором, к которому подступили вплотную заросли речного камыша в человеческий рост.

Когда-то давно здесь начинали вести земляные работы. Потом бросили за недостатком финансирования, и экскаватор остался, будто брошенный при отступлении. Все, что представляло хоть малейший интерес, с него уже сняли. Осталась только груда рыжего от ржавчины металла, просевшего в землю настолько, что нижнюю часть гусениц уже не было видно.

Температура на солнце дотягивала до сорока, но Гоблин не боялся спать на жаре. Свесил голову набок, как это делают птицы, и мерно дышал. Со стороны могло показаться, что спит он мирно, без сновидений или видит нечто благостное, На самом деле он опять видел ровную пустынную поверхность, изрезанную трещинами.

Мчал по ней, не поднимая пыли, в ту сторону, где клубился желтоватый туман.

Справа и слева иногда попадались высохшие деревья с воздетыми руками-ветвями. Руки будто заклинали не спешить, повернуть обратно. И стволы и ветви деревьев были узловатыми, много раз перекрученными. В древесине Гоблин успевал различить частые глубокие впадины, будто выгрызенные кем-то мелкие дупла. У большинства деревьев корни выступали наружу, внешне ничем не отличаясь от голых ветвей…

Впрочем, Гоблина больше интересовал желтоватый туман и то, что за ним скрывалось.

«Отжигая» на предельной скорости, он все равно не мог приблизиться к границе мутного облака — она отодвигалась с той же скоростью.

Но хорошо заметны были тени в тумане — большие, неясные.

Высохшие деревья проносились мимо все быстрей, их сдувало ветром скорости. Гоблина подмывало оглянуться назад, но он все никак не мог себе это позволить — опасался влететь на полном ходу в узловатый ствол. Наконец решился, повернул голову и увидел, что за спиной пейзаж остается неподвижным: деревья стоят на своих местах, узор трещин на почве тоже не меняется.

Выходит, он торчал все это время на месте, как памятник самому себе?

Гоблин мотнул головой и открыл глаза. Вылил на голову остаток воды из канистры. Тишина давила на уши, распирала голову изнутри. Даже камыши молчали в полном безветрии. Что за ересь приснилась, что за желтоватый туман? Наверное, та туча саранчи, которую он видел с расстояния в километр. Были бы у этой нечисти острые зубья, за сколько бы минут стая очистила человека до белых косточек?

Гоблин привычно дернул ногой, запуская движок. Лучшие звуки на свете, лучший на свете запах выхлопных газов. Оглядел мощный экскаватор. Хорошая, черт возьми, машина была. Какие-то ублюдки угробили по нерадивости, а потом сняли все, что можно, как снимают шмотье с трупа.

Технику Гоблин уважал, хоть и бил всю жизнь чужие машины. В сравнении с техникой люди вызывали у него презрение. Жалкие твари…

Выехав на грунтовую дорогу, Гоблин увидел грязную, давно не мытую «аудюху». Водитель как будто поджидал, сразу тронулся с места навстречу. Что это еще за смертник? Или он не в курсе, что приближаться к Гоблину — значит протягивать голую руку к высоковольтному проводу?

Как только расстояние сократилось до тридцати метров, водитель заглушил движок и вышел из машины. Двинулся пешком, слегка отставив руки от туловища, наглядно демонстрируя, что они пусты.

— Что ты мне жаждешь сообщить? — остановил его Гоблин на полпути.

— Добрый день.

— И все? Знаешь, кто я такой?

— Да, мы знаем.

— «Мы» это кто? В тачке я вроде никого не вижу. Или в багажнике прячется?

— Меня послали предложить работу.

— Работу? Я работать не люблю, я вольный художник. О каких бабках речь?

— Двадцать пять штук.

— До Ростова кого-нибудь с ветерком прокатить?

— Двадцать пять штук зеленых.

— Понятно, что не деревянных. За деревянные я только в зубы…

— Деятеля одного встряхнуть надо в тачке.

Так, чтобы собирать по частям пришлось.

— За двадцать пять? Кто решил так меня обидеть?

— Это ведь не из пушки замочить.

— Лучше, чем из пушки. Копать никто не будет, авария есть авария. А если будут — спишут на дядю Гоблина. Дядя Гоблин не разбирает, кого гробить.

— Сколько вы хотите?

— Я вообще ничего не хочу. Хотят те, кто тебя послал. Я бы согласился за сорок плюс пятнадцать аванса.

— Ладно, передам. Где бы нам завтра встретиться, чтобы мне не рыскать?

— Извини, но я сам не знаю, что мне в голову взбредет, как карта ляжет. Передай своим прямо сейчас. Или без сотового в путь отправился?

— Не хочу по сотовому лишнее гонять.

— Ox мне эти перестраховщики. Давай номер, завтра сам позвоню. Если «да», скажу, куда подъехать.