– Джо Рина или Томми Рина когда-либо покупали в вашем магазине цветы? – спросила Виктория.

Джино Делафоре снова бросил взгляд на Коэна.

– Нет, мэм… вернее, возможно, и покупали, но я просто этого не знал.

– То есть вы признаете, что такое возможно. Верно? Если заглянуть в телефонный справочник Трентона, то обнаружится, что в городе существует около двадцати цветочных магазинов… так что вероятность того, что они делали у вас покупки, равна одной двадцатой.

– Не могу припомнить, – ответил Джино Делафоре и вновь посмотрел на Джералда Коэна. Тот с преувеличенным вниманием изучал бумаги, избегая его взгляда.

Наконец адвокат поднял глаза.

– Ваша честь, сколько это может продолжаться? Защита принимает данного кандидата в состав жюри присяжных. Насколько мне известно, мисс Харт исчерпала возможности отвода кандидатуры без указания причин. Если уважаемый прокурор желает отвести мистера Делафоре по какой-то конкретной причине, то следует привести факты, которыми она явно не располагает. – Он повел рукой в сторону стола, за которым сидела Виктория. – Я спрашиваю, мы можем двигаться дальше?

– Как, мисс Харт? – спросил судья.

– Всего только два вопроса, ваша честь. – Она снова повернулась к Джино Делафоре. – Вам знаком человек по фамилии Дефинио? Сэм Дефинио?

– Да. Одно время он держал маленький склад напротив моего магазина.

– И вы знали, что он занимается преступными махинациями, включая букмекерство и гангстерское ростовщичество?

– Нет, я этого не знал.

– Как же так? Все в округе прекрасно знали кличку Сэма. Его звали Темнила, потому что он регистрировал заключаемые пари на растворимой бумаге, которую бросал в кастрюлю с водой, как только появлялись копы.

– Я знал, что у него какие-то нелады с правоохранительными органами. Знал также, что он пытается с этим покончить. В течение пяти лет я каждое утро покупал у него бумагу. И все. Что касается остального, то он занимался своим бизнесом, я – своим.

– Но он был известен как член преступной группировки Рина. Верно? И…

– Ваша честь, я протестую! О чем это мисс Харт говорит? Что за «преступная группировка Рина»? Мой клиент ни разу не был осужден!

– Джо Рина арестовывали не меньше десяти раз, – бросила в ответ Виктория.

– Ну и что? И каждый раз отпускали. Неуклюжая работа полиции и ложь бесчестных, купленных ею информаторов – это не доказательства преступления. Мисс Харт, предъявите мне ваши доказательства.

Судья Гоулдстон повернулся к Джино Делафоре и задал обычный судейский вопрос:

– Мистер Делафоре, вы считаете, что сможете решить это дело по справедливости?

– Конечно, ваша честь.

Судья посмотрел на Викторию:

– Если у вас нет существенных поводов для возражения, я намерен утвердить этого человека в составе жюри присяжных.

– Ваша честь, могу я провести с вами краткое приватное совещание? – спросила Виктория.

Судья Гоулдстон подал знак Джерри и Виктории подойти к его столу.

Виктория заговорила первой:

– Я считаю весьма существенным то обстоятельство, что цветочный магазин мистера Делафоре располагался напротив места, где работал знаменитый букмекер, который, по мнению полиции, связан с Джозефом Рина. Джино Делафоре, несомненно, знал об этом и ничего не имел против, потому что сам был также связан с Джозефом Рина. Если это не имеет отношения к делу, значит, я читала не те юридические книги.

– В процессе выбора присяжных вы не имеете права выдвигать необоснованные обвинения в виде предположений, – сказал Джерри. – Это все инсинуации, Вики. Человек содержал цветочный магазин, никогда не имел судимостей. Какие могут быть к нему претензии? Ваша честь, мы можем двигаться дальше?

– Виктория, я намерен утвердить мистера Делафоре в качестве второго дополнительного присяжного, а также считать вступившим в силу правило о двойной подсудности. Готовьте дело к процессу, в вашем распоряжении семьдесят два часа. Послезавтра вы либо начинаете прения сторон, либо я буду вынужден отказать в иске. Желаю вам хорошо выспаться, а потом засучите рукава, и пусть победит сильнейший юрист! – Судья Гоулдстон широко улыбнулся.

«Дурак, дурак, дурак», – повторяла про себя Виктория Харт, наблюдая, как вздымается мантия Марри Гоулдстона, когда он поднялся со своего кожаного кресла и направился к двери из зала судебных заседаний. Было только десять утра. День начинался неудачно, но худшее ее ждало впереди.

Исследовать шахту лифта вызвали команду трентонской Службы спасения. Вскоре из грязи были извлечены три трупа, которые немедленно направили к коронеру.[14]

Виктория Харт узнала об этом как раз перед обедом и, зная, что ничего хорошего ее там не ожидает, неохотно поплелась через небольшой торговый центр в морг, который располагался в подвальном этаже полицейской лаборатории. Спустилась по бетонным ступеням, хватаясь рукой за металлические перила, затем, громко стуча высокими каблуками, двинулась по выложенному плитками коридору, уставленному металлическими тележками, на которых прошлой ночью транспортировали жертв дорожных происшествий и погибших от передозировки наркотиков. Она миновала холодильный зал, где судмедэксперты замораживают тела после вскрытия, затем, стараясь дышать как можно реже, зал, где производят аутопсию, то есть вскрытие. Здесь тела ждали своей очереди под пластиковыми покрывалами. Наконец Виктория нашла помощника коронера Хермана Майера, который носил прозвище Немец. Ростом он был где-то под два метра и весил больше ста двадцати килограммов.

– Я пришла произвести предварительную идентификацию трех трупов, которые только что доставили из лифтовой шахты «Трентонской башни», – произнесла она унылым голосом.

– Только учтите, мы их еще не успели привести в порядок. Так что они в слегка живописном состоянии.

– Обещаю, Херман, держать себя в руках, – сказала она мрачно.

Он кивнул и повел ее в большой зал судебно-анатомической экспертизы, где на металлических столах лежали три тела. Виктория неохотно подняла глаза. В животе Бобби Маннинга зияла дыра размером с мускусную дыню. Острые концы ребер выпирали из-под разорванных тканей, поблескивая черной маслянистой грязью со дна шахты, в которой тела погибших пролежали трое суток.

– Это Бобби Маннинг, – печально произнесла она. – Он любил хрустящие хлебцы «Нестле». А как раз в тот вечер в мини-маркете я не смогла найти этих чертовых хлебцев. Не было их там. – Ее голос дрогнул.

Херман положил ладонь ей на руку. Она вежливо отстранилась и подошла к Тони Королло. Его тело было почти неузнаваемым. Она знала, что это он, но для официальной идентификации данных было недостаточно. Главное, отсутствовало лицо. Виктория прижала ладонь ко рту, чтобы не всхлипнуть.