– Да что ты! – Елена так замахала руками, что едва не свалилась с подоконника. – Вообще ни сном ни духом! А только прожили мы с ним лет пять, вдруг он приходит как-то и говорит: собирай манатки, я с тобой развожусь. Я прямо обалдела, слушаю его и ничего не понимаю, все как в тумане. Что такое, говорю, за что? Что случилось? Что я тебе сделала плохого? Ничего, говорит, не сделала, просто я так решил. И точка. Тут пришел его такой…

– Охранник, что ли?

– Ну, он все время при нем, вроде как порученец. Противный такой, глазками тут стреляет, носом водит, вынюхивает все… В общем, отвез нас с дочкой на квартиру, деньги, сказал, будут на карточку переводить, после уже приехал с документами на развод. Я тогда опомнилась чуть-чуть, говорю, что мне при разводе что-то причитается.

Он ничего не сказал, только хмыкнул и посмотрел так противно, а на следующий день приезжает муж. Здорово на меня наорал, ударил даже, дочку перепугал до смерти, ну, и велел сидеть тихо, а то ребенка отберет и увезет далеко, так что я не найду ее никогда.

– Ну и ну! – поразилась Маша. – И как тебя угораздило за такую сволочь замуж выйти? Ты откуда сама-то?

– Ох, даже не хочу вспоминать ту свою жизнь! – вздохнула Елена. – Городок маленький, раньше фабрика там была мебельная, потом закрылась, все и развалилось. Мама меня без мужа родила, от командировочного какого-то. Призналась мне как-то, что нарочно с ним переспала, потому что не хотела рожать ни от кого местного.

А потом все-таки замуж вышла, мне двенадцать лет было. Мужик грубый попался, неприятный, она сказала – все-таки мужчина в доме. И правда, по хозяйству управлялся, да какое у нас хозяйство? Полдома всего и палисадничек. Ну, с деньгами полегче стало, после школы уговорила меня мама в училище поступать педагогическое, а как закончила его, так мама и умерла. Скоропостижно. Отчим после ее смерти запил. И как напьется – так ко мне пристает. Ну, отбилась я пару раз, а потом случайно услышала, как соседки сплетничают, что, мол, Павел давно с Ленкой живет, ни стыда у нее ни совести, и мать в могилу она свела.

– Вот мрази какие! – отреагировала Маша.

– И так мне противно стало, что собрала я вещички, деньги, что на пальто копила, да и рванула оттуда. Так бы, наверное, ни за что не уехала, у меня характер робкий, нерешительный, ты же видишь. – Елена слабо улыбнулась.

– И что теперь? – проговорила она упавшим голосом. – Что мы здесь сидим?

– Ага, как сороки на заборе, – снова Маша вспомнила свекровь, это ее выражение. – Видишь – вон там, на другой стороне, выход?

– Выход-то я вижу, но как к нему попасть? Летать-то я не умею…

– Ты мне еще монолог Катерины прочитай! – проворчала Маша.

– Ах, отчего люди не летают? – проговорила Елена высоким, не своим, голосом и рассмеялась: – Мама в библиотеке работала, там драмкружок организовала. Только классику никто ставить не хотел, все и развалилось.

Маша разглядывала потолок цеха.

По этому потолку была проложена металлическая рельса, за которую зацеплено небольшое устройство – что-то вроде монорельсового вагончика. От этого вагончика свисала вниз железная цепь с огромным крюком на конце.

Наверняка это устройство для подъема и перемещения грузов внутри цеха. Но вот как привести его в действие?

Как уже было до того, Маша закрыла глаза, представив, что снова оказалась в стеклянном саду своих видений. Этот сад уже несколько раз приходил ей на помощь…

Она снова стояла на дорожке, усыпанной гравием, между двумя рядами стеклянных деревьев. Кроны деревьев смыкались у нее над головой, превращая дорожку в тенистый туннель, наполненный фантастическим голубоватым свечением. Когда стеклянных ветвей касался легкий ветерок, они издавали нежный мелодичный звон. Впереди, в конце этого туннеля, Маша увидела свет куда более яркий.

Маша пошла вперед, навстречу этому свету.

Еще несколько шагов – и туннель закончился, точнее – резко оборвался. Маша стояла в обрамлении стеклянных деревьев, словно в широком оконном проеме, залитом золотистыми лучами вечернего солнца. В этом месте стеклянный сад был огражден ажурной стеной из того же голубоватого стекла, и там, где стояла Маша, в этой стене был неширокий проход.

Впереди, прямо у нее под ногами, разверзлась глубокая пропасть, на дне которой змеилась узкая река, обрамленная нежно зеленеющими деревьями; лежащая среди них, как кривая турецкая сабля в драгоценных ножнах, вдалеке виднелась скала, на которой стоял старинный замок с башней, увенчанной короной зубцов. Дальше все терялось в золотистой дымке.

Маша почувствовала щемящую печаль. Ей захотелось оказаться в этой долине, пройти вдоль реки – но у нее не было крыльев, чтобы спуститься на дно пропасти…

Она вытянулась вперед, заглядывая в чудесную долину…

И вдруг откуда-то справа до нее донесся нежный хрустальный звон.

Маша повернула голову в сторону этого звука и увидела, что справа от пролома на стеклянной стене укреплена какая-то шкатулка. Она потянулась к ней, дотронулась до шкатулки рукой – и тут же перед ней возникла ажурная лестница, спускающаяся на дно долины…

И тут до Маши донесся взволнованный, испуганный голос:

– Что с тобой? Очнись! Да что с тобой происходит? Не бросай меня! Мне страшно!

Маша вздрогнула – и открыла глаза.

Она сидела на краю оконного проема. Под ногами у нее была не прекрасная весенняя долина, а пустой, заброшенный цех, а рядом с ней сидела Елена. Лицо ее было бледным от страха, она трясла Машу за плечи и повторяла:

– Ты же упадешь! Ты разобьешься! Не бросай меня! Не оставляй меня одну!

– Все в порядке! – проговорила Маша успокаивающим голосом. – Что ты так переполошилась?

– Я подумала, что ты потеряла сознание. – Елена перевела дыхание и порозовела. – У тебя было такое странное лицо… я представила, что останусь здесь одна…

– Не бойся, я с тобой!

Маша вспомнила свое видение, вытянулась вперед, насколько это было возможно, и посмотрела направо.

На стене справа от окна была закреплена проржавевшая металлическая коробка с квадратным стеклянным окошечком и красной надписью: «Резервный пульт управления подъемником. Разбить стекло в случае необходимости».

– Осторожно, не сорвись! – проговорила Елена.

Она смотрела вниз, и лицо ее снова стало бледнеть.

– Не смотри вниз, лучше помоги мне удержаться! – Маша взяла ее за руку, свесилась в пропасть и, обмотав руку платком, резко ударила по стеклу.

Оно раскололось, под ним оказались три кнопки, расположенные друг над другом.

Маша нажала на верхнюю.

Раздалось негромкое гудение, и вагончик подъемного устройства неторопливо пополз по рельсу под потолком, удаляясь от окна, где сидели беглянки.