Долго шли, не могут даже примерно сказать дни, но не меньше двух недель. Плутали. Кто-то терялся. Кто-то исчезал. Кто-то из отставших кричал в темноте, перед тем как исчезнуть. Жутко кричал. Некоторые не выдерживали и сходили с ума. Некоторые от ужаса сами бросались в подземные пропасти.

А ведь снялась целая деревня, говорят, что их было больше сотни, когда они начали спускаться в пещеру с той стороны гор. Были женщины, дети. Ни одной женщины и ни одного ребенка не вышло с этой стороны, все сгинули. Младшему из восьми выживших пятнадцать. Каждый из них согласен положить голову на плаху, но никто не пойдет проводником. Да и толку от таких проводников. Один на пару дней онемел, когда ему предложили вновь спуститься в пещеры.

– По следам пойдем, – флегматично заметил Фантом.

– Когда шла сотня, может, следов было и много. А в глубине? Эти последние восемь вообще не помнят, как нашли выход. И сколько они плутали.

– Мы с Ремом тут немного побродили недалеко от входа, пока ты разговаривал с людьми Сунары. Дня четыре они плутали прямо здесь. Давно бы вышли, если бы не местные традиции. Они прошли, самое малое, два замурованных входа.

– Но вот что странно, – добавил Рем. – По воспоминаниям выживших, за последние дни их блужданий несколько из идущих умерли. Просто от голода умерли. Мы обошли здесь все, но никаких трупов так и не нашли. Даже костей нет. Может, легенды местных не так уж и глупы, а традиции не так уж и наивны?

Фантом смастерил небольшую карту, что было на него совсем не похоже. Рейнджеров специально обучали идти по лесу без карт, запоминать местность с первого раза, ориентироваться на ней моментально.

Но тут был совсем не лес. А горы, тем более подземелья, Фантома слегка пугали.

Странная была карта. Рукой Даниэля на ней тут и там были нарисованы какие-то черточки, стрелочки, попытки обозначить возвышения и пропасти – все то, что никак не ложилось на плоскую поверхность плотной белой материи.

Эту карту Фантом и развернул, пытаясь объяснить маршрут.

– Что-то есть в этих горах, что-то такое, из-за чего нам не следует в них задерживаться. Крестьяне пробрались сквозь них недели за две-три и почти все остались в пещерах. Мы знаем, как спрямить начало нашей дороги. За эти дни я изучил ближайшие пещеры вдоль и поперек. Но дальше придется искать следы.

– Если повезет, проскочим дня за три. Припасов возьмем на пять. Вышедшие говорят, что вода в пещерах есть, так что с этим проще.

– От гномов бы нам кого, – вновь повторил Рем.

– Я тебе чем не нравлюсь? – хмыкнул Брентон.

– Ты Гном, но не настоящий, – усмехнулся в ответ Рем.

– Гномы отказались. У них тоже традиции. И верования. В эту часть гор они не лезут совсем. Один сказал, что пойдет, но одного мы не сможем отправить обратно. А у нас дела на той стороне. Гном будет слишком заметен.

– Бодор? – уточнил Грег.

– Ага. Мне пришлось ему отказать. Да и у них во владениях тоже сейчас неспокойно, так что ему есть чем заняться. Что-то ползет то ли из-под земли, то ли с севера, из Сунары. Что-то такое, что не могут остановить даже горы.

Дно мира

– Они не решились перебраться через эту пропасть. – Фантом стоял у края слегка светящейся расщелины. – Она бездонная, и откуда-то снизу идет жар и свет. Лава, но очень глубоко. Они повернули и потеряли где-то сутки на обход.

Света расщелины было достаточно, чтобы можно было разглядеть стены пещеры. В этом месте она слегка расходилась вверх и в стороны, так что высокий Даниэль чуть ли не впервые за день сумел полностью разогнуться.

Вик потушил было огонек на своем посохе, но Фантом попросил зажечь его снова.

– Мы вбили костыль на той стороне. Не видно, свет неверный. Нам перебираться здесь. Переберемся, еще несколько часов ходу, и дойдем до грота с водой. Первая ночевка. Дальше придется идти по следам.

Весь день, всё время с момента, когда свет от проема у них за спинами окончательно исчез и маг зажег огонек на посохе, они шли без единой остановки. Что-то жевали на ходу. Молчали. Все время молчали. Как будто пробирались не по пустой пещере, разрезающей горы, а шли в глубине охотничьих угодий орков. Как будто враг был где-то совсем рядом, спереди, сзади, вокруг.

По оценке Фантома, грот был где-то на трети пути крестьян под горой.

Проход все еще уходил вниз. Хотя тут казалось, что даже верх и низ становятся условностями. Даже экзотическая карта Даниэля не отражала всех тех поворотов, подъемов и спусков, которые им пришлось пройти. Иногда они взбирались на сотни локтей вверх, вопреки логике. Но все-таки в целом отряд уходил все глубже под землю. А горы над ними становились все выше.

Эта толща камня давила, подавляла волю, заставляла мысли путаться. Только гномы могли подолгу находиться в таких пещерах, жить в них.

Но, как правильно заметил староста, даже они здесь не жили. Последние поселения гномов были на многие десятки миль восточнее. Западные горы пустовали. Или не совсем пустовали, но жили здесь не гномы и не люди.

Грот оказался красив, когда его осветил магический огонь Вика. Вряд ли ночевавшие здесь крестьяне видели эту красоту. Вряд ли в тот момент, когда они добрались до этого места, им вообще было до красоты, умирающим от голода в полной темноте.

Вик поводил посохом из стороны в сторону и кивнул сам себе.

Грот был действительно красив. Сталактитов, которые встречались им несколько раз до этого, здесь не было, но стены поблескивали, мерцали серебристыми точками, и иногда это мерцание как будто дрожало из-за потока теплого воздуха, идущего откуда-то из глубин.

Небольшой родник бил из трещины в стене, наполняя естественно возникшую чашу водой, которая затем стекала дальше, утекая ручьем в боковой проход, слишком узкий, чтобы проверять, не превратится ли он потом в подземную реку.

Из грота было всего два проходимых выхода. Один – тот, по которому они сюда добрались. Другой – которым они должны были уйти после ночлега. Но существовало еще много мелких щелей, непонятно как далеко идущих.

Вику было тяжело. Тяжелее, чем друзьям. Он не верил в силу стали в этих пещерах, поэтому проверял магическими щупальцами каждый боковой проход, каждую хоть сколько-нибудь глубокую трещину. За прошедший день он не обнаружил ничего. По крайней мере, ничего магического, ничего опасного. Но что-то ему подсказывало, что ниже, где-то впереди, в темноте, их что-то ждет.

А может быть, на него просто давила толща гор, так же как и на всех остальных. Или даже сильнее.

Магия приобретала странный привкус на этой глубине. Становилась глуше, невнятней, любое простое заклинание как будто блекло и размывалось. Порой Виктору казалось, что даже огонь на его посохе начинает терять яркость, и маг протирал глаза, чтобы избавиться от наваждения.

– Вы располагайтесь, – нарушил молчание Фантом, – а я хоть немного разведаю, что там дальше.