Экскурсия началась. Макс по пятам следовал за Франческой. Он старался понять, о чем она рассказывала, послушно вертел головой по сторонам, но везде видел только ее. Он не понимал, как остальные люди могли спокойно переговариваться и обсуждать свои проблемы, в то время как она повествовала о чем-либо мелодичным голосом.

Макс вряд ли запомнил хоть слово из экскурсии. Но зато он точно знал, что темные волосы девушки-гида отливают на солнце медью, а глаза черные, но не пугающие, как у цыганки или андалузки, а спокойные и кроткие. Она излучала нежность. Ее хотелось защищать ото всех жизненных невзгод. Кто допустил, чтобы она бродила по старинным развалинам с группой равнодушных туристов под палящими лучами солнца?

За несколько часов Макс прошел путь от любования до восхищения, от симпатии до влюбленности. Когда же стало ясно, что экскурсия подходит к концу, его отчаяние не знало границ. Что делать? Как задержать эту удивительную девушку и не показаться назойливым? Увы, предыдущий опыт Максимилиана Толларда Третьего не мог дать ему ответа на этот вопрос.

Здравая мысль осенила его в самый последний момент. А где он будет жить? Может быть, Франческа подскажет ему…

Удача повернулась лицом к Максу в этот день. Идя рядом с Франческой, он посылал благословения семейному делу Керзотти, благодаря которому он сможет жить совсем недалеко от нее.

У дверей небольшой симпатичной гостиницы они встретили носатую девицу не первой молодости, которая стала отпускать в адрес Макса сомнительные комплименты. Ему было неудобно признаться в том, что он прекрасно ее понял. Она же явно пребывала в уверенности, что итальянский язык был знаком только коренным жителям.

Девица оказалась двоюродной сестрой Франчески. Макс едва удержался от едкого замечания по поводу их разительного несходства. Все же не стоит оскорблять эту фурию. Макс умел распознавать характер людей по их лицам, это неоднократно помогало ему в бизнесе, и поэтому он не сомневался, что Лучана Керзотти далеко не ангел. С такими ссориться не стоило. К тому же она взялась показать ему его комнату. Макс предпочел бы, чтобы это сделала Франческа, но, видимо, в семье Керзотти существовало четкое разделение труда.

– Ваши комнаты очень уютные, мистер, – болтала Лучана на плохом английском. – Я сама живу в этой части дома. Здесь очень мило. – Она послала Максу свою самую ослепительную улыбку, от которой его бросило в дрожь.

«Надеюсь, этой леди не отведена роль утешительницы постояльцев», – мелькнуло у него в голове.

– Ой, как здесь светло. Глаза слепит. – Картинно зажмурившись, Лучана замерла на пороге.

Макс огляделся. Если бы он знал, как выглядит номер во второразрядной гостинице, он понял бы, что как раз такая комната перед ним. Кровать, небольшой стол, два пуфика, шкаф для одежды. Слева дверь в ванную комнату.

– Надо задернуть шторы, – почти простонала Лучана и направилась к окну, покачивая бедрами чуть больше обычного.

Макс внезапно осознал, что его в открытую соблазняют. Поддаваться чарам Лучаны в его планы не входило, и он стал отчаянно искать пути к отступлению.

– Не надо, здесь замечательно и при солнце, – резко сказал он, не придумав ничего лучше.

Таким тоном иногда он разговаривал с провинившимися служащими. Лучана немедленно остановилась. Макс и не подозревал, что его слова способны производить такой эффект.

– Хорошо, – немного обиженно протянула она. – Завтрак у нас с восьми до десяти…

– Синьорина, – бесцеремонно прервал ее Максимилиан. – Когда мне понадобится информация, я спрошу вас, не сомневайтесь. А сейчас я хотел бы остаться один.

Кивнув головой, Лучана вылетела из комнаты. В коридоре она остановилась, недоумевая, что в голосе незнакомца заставило ее беспрекословно ему подчиниться.

Макс разложил вещи, принял душ, побрился. Потом прошелся по комнате, размышляя над тем, как провести вечер. Наконец он решился. Вытянул из стопки сложенных вещей белую мятую рубашку и натянул ее. Сегодня ему не надо быть безупречным Максимилианом Толлардом Третьим. Для Макса Стоуна сойдет и такая форма одежды.

Макс вышел в коридор. Тишина. Только издалека доносились приглушенные возгласы детей, играющих на улице. Справа и слева от него были длинные коридоры. В какой стороне выход? От вереницы лестниц и поворотов у него закружилась голова. Неужели придется вернуться назад и сдаться на милость Лучаны? Но при одной мысли о ее плотоядной улыбке Максу стало плохо.

«Уж лучше выпрыгнуть из окна», – мрачно подумал он.

Неожиданно он набрел на комнату, дверь в которую была полуоткрыта. Он набрался наглости и вошел, надеясь, что ему кто-нибудь поможет. На кровати сладко спала Франческа. Макс моментально забыл о цели своих поисков. Ее темные волосы разметались по подушке, и ему захотелось подойти поближе, чтобы вдохнуть их запах. Но вместо этого приходилось вести себя, как подобает. Он прокашлялся и обратился к ней с вопросом. Франческа моментально проснулась.

Она вывела его из гостиницы. Макс стоял на пороге, разговаривал с ней и думал, что на самом деле отдал бы все достопримечательности Рима за возможность поужинать с ней где-нибудь в спокойном романтическом месте. Но предложить ей это он не решился. А вдруг она примет его за обычного ловеласа? К ней, наверное, каждый день пристают толпы мужчин с такими предложения ми. Возможно, она замужем. Эта мысль привела Макса в отчаяние. Он украдкой взглянул на ее руку. На тонких пальчиках не было ни одного кольца. Макс с облегчением вздохнул. Но это не гарантировало отсутствие друга или жениха.

Пока Макс колебался, что стоит ему предпринять, счастливая возможность была упущена. К ним присоединилась недовольная Лучана и отослала Франческу. Наверное, несладко ей здесь живется.

«Где ее родители?» – подумал Макс.

Он хотел задать столько вопросов этой изящной девушке с печальными глазами, а вместо этого должен был обмениваться банальными фразами с ее кузиной.

– Между прочим, я сегодня совершенно свободна, – пробормотала Лучана.

Она уже не намекала, она прямо предлагала провести с ней время. Привлекательный американец пришелся ей по вкусу.

– Я польщен, синьорина Керзотти, но у меня другие планы, – сухо ответил Макс.

Он не собирался быть вежливым с этой назойливой девицей. Такой стиль поведения был ему хорошо знаком. Многие из его знакомых вели себя точно так же, не сознавая этого.

Лучана нахмурилась. Обычно мужчины были с ней более вежливы. Даже отвергая ее авансы, они помнили о том, что она – женщина. Этому, похоже, не было до нее никакого дела. Он демонстрировал ей свое пренебрежительное отношение, ничуть не думая о последствиях. Лучана разозлилась. Она не сделала этому американцу ничего плохого, чтобы он вел себя с ней таким образом. Она надулась и отвернулась от Макса, давая ему последнюю возможность исправить положение. Но он по-прежнему игнорировал ее. Лучане ничего не оставалось делать, как развернуться и уйти в гостиницу. Она кипела от гнева, который был замечен всеми, кроме Макса Стоуна.