А я-то рассчитывал… Все, я уезжаю. Жаль, столько времени потерял…

— Одну минуту, сударь. — Я взял листок с ручкой и с большим трудом нацарапал по-английски: «Нет претензий за телесные разрушения» — ничего более подходящего припомнить не мог.

Схватив листок, рыжий прочел мои каракули, саркастически ухмыльнулся и спрятал расписку в карман.

— А теперь иди сюда, мой грязный докер. — Он вдруг стремительно ухватил меня за руку и выволок одним рывком за середину комнаты.

Опп-па! — увесистый кулак рыжего со свистом рассек воздух над моей головой — в последний момент я таки умудрился освободиться от захвата и чуть-чуть присесть.

Щщщух! — второй кулак не замедлил последовать за первым — я опять присел, пропуская над головой хороший свинг, выполненный с глубочайшим знанием дела. Ну а далее все пошло по-старому, давно надоевшему сценарию. Не в моих правилах давать людям с такими физическими параметрами долго махать руками — эдак недолго и в реанимацию угодить. Нырнув под левую руку рыжего, я с удовольствием совместил его солнечное сплетение со своим коленом и, чуть завалившись вправо, мягким маховым ударом ноги угостил боксера по затылку. Никакого травматизма — только легкий нокдаун. Это же не враг, которого можно убить встречным ударом в сердце.

Рыжий тяжело рухнул на пол и скрючился, как червяк, хватая воздух побелевшими губами. Из спальни показался Шведов — очень вовремя!

— Не понял! — начальственно скривился полковник, с неудовольствием глядя на поверженного гостя. — Что это вы тут?!

— Вы сказали — занять, — флегматично ответил я, восстанавливая дыхание и усаживаясь в кресло. — Я занял. Гость имел желание удостовериться в бойцовских качествах рекомендованных ему «крышей» товарищей. Результат налицо…

— Совсем сдурел, — сокрушенно пробормотал Шведов, помогая гостю подняться. — Разве можно с такими, как ты, драться?

— А я ему объяснял, — сообщил я. — Он не поверил. Сказал, что зря потратил время — с трусами-де ему не о чем разговаривать. Пришлось отстаивать честь мундира. Так что — я не виноват.

— Мне бы в ванную, — внезапно прорезался рыжий, одной рукой вытирая проступившие слезы, а другой держась за грудь. — Привести себя в порядок… Да и в туалет захотелось что-то — по-большому…

— Чего он? — встревожился полковник. — Плохо? Сердце?

— Срать хочет, — успокоил я шефа. — Покажите ему, где сортир.

— А-а-а, вон что… Это можно. — Полковник нежно обнял рыжего и поволок его в прихожую. Спустя десять секунд он вернулся и выдал следующую информацию:

— Сказали, что надежен. Типа того, сам мафиози еще тот — понятие о конфиденциальности имеет. Сказали, что очень нужный товарищ. В общем, будем беседовать…

Минут через пять рыжий присоединился к нам. Поведение его резко изменилось — создавалось такое впечатление, что полученная взбучка вдруг пробудила в госте цивилизованную сущность, отряхнув налет хамоватости и вернув светские манеры.

— Прежде всего я прошу прощения за то, что вспылил, — смиренно заявил рыжий, обращаясь ко мне. — Знаете, я проделал долгий путь, и по дороге мне попадались почему-то в основном одни мерзавцы. В вашей стране, как мне кажется, все отчего-то желают обмануть клиента, украсть у него деньги, машину, всячески смошенничать… Мы были просто шокированы… Ну да не в этом дело. Я страшно спешил. Я очень надеюсь, что проделал столь долгий путь не зря и мои знакомые в Москве правильно меня ориентировали. А пока… Пока я, по крайней мере, убедился, что люди из вашей команды выдержанны, рассудительны и… и прекрасно подготовлены физически. В общем, будем работать.

— Чего это он затараторил? — удивился Шведов. — То молчал как истукан, а сейчас шпарит вовсю… Ты ему ничего не повредил?

— Он благодарит за преподнесенный урок вежливости, — лаконично перевел я. — И рад, что наша «крыша» его не обманула, рекомендовав нас как хороших специалистов.

— Ну и ладушки, — удовлетворенно пробормотал полковник. — Теперь всех, кто к нам припрется от «крыши», будем сначала крепко бить, а потом уже беседовать. Давай переводи.

И я начал переводить… Когда рыжий полностью представился, я слегка обалдел, да и полковник тоже. Социальные параметры гостя никоим образом не сочетались с его затрапезным внешним видом. Зовут его Грег Макконнери, шотландец американского происхождения, сорок четыре года, а выглядит, надо вам сказать, лет на пять моложе — наверно, питается правильно, не жрет холестерин с пестицидами и прочую дрянь. И уж никак не вяжется род его деятельности с незаурядной антропометрией. Парень может хоть завтра выдвигать свою кандидатуру на Мистер Вселенная, а между тем он всего-то лишь профессор медицины.

— Каждый шотландец — спортсмен от рождения, — пояснил Грег, когда я выразил свое недоумение несоответствием внешнего облика с его статусом. — Судьба всегда была к нам сурова и предъявляла повышенные требования. Спортивная стать — это своеобразная природно-компенсаторная функция…

Грег тут же смущенно признался, что в последнее время он мало практикует — в основном занимается проблемами административного характера. Он является владельцем одной из лучших в США хирургических клиник, которая приносит просто фантастический годовой доход. Процветанием своим клиника в немалой степени обязана его, Грега, организаторским способностям.

— Сколько, сколько? — заинтересовался Шведов.

— Не скажу, — лукаво улыбнулся шотландец. — Пусть это будет моя маленькая тайна…

Затем Грег нахмурился и перешел к делу. Известно ли нам что-нибудь о нашумевшем убийстве в Чеченской республике группы иностранных врачей?

Мы с полковником переглянулись. Ну разумеется, нам об этом известно. В свое время «крыша» очень настойчиво требовала отловить в море ежедневно поступающей информации хоть какие-нибудь сведения неординарного характера, касающиеся этого зверства. Кое-что мы отловили, но конкретно зацепиться за что-либо не удалось. Некоторые тайны Ичкерия хранит очень стойко, как старого образца девственница свою целостность. Прежде чем ей, мерзавке (ну не Ичкерии, разумеется, а девственнице!), засадишь как следует, весь потом изойдешь и устанешь, будто вагон с металлоломом разгрузил. Достаточного стимула и строго определенных условий для полной разработки этого материала не было — вот мы и не стали упираться в свое время. Хотя по свежим следам наверняка можно было что-нибудь раскопать. Подключили бы всех информаторов, залезли бы в ЗОНУ на месяц — глядишь, и был бы результат. Но сейчас — поздно. Прошло много времени, и можно с уверенностью сказать, что, даже если мы со всей серьезностью включимся в работу, результат будет малоутешительный.

Примерно так я Грегу и сказал — лишь чуть подкорректировав подачу, — чтобы он сразу не обрывал разговор, а выложил все, что у него на уме. А потом поинтересовался: а какое ему дело до тех убитых врачей?

— Понимаете, у нас, в среде хорошо обеспеченных людей, принято заниматься мизеркордией, — пояснил шотландец. — Вот и моя жена, Нелли, — она тоже уделяла этому вопросу большое внимание…