Божье Око, как называл аббат Виллар таинственного белого грифа, ночью на берегу Нила показал рыцарю видение, из которого следовало: он не должен отправляться в Париж один, сначала ему надо соединиться со своими товарищами. Однако Тарик не смог точно определить место, в котором находятся его братья. Особенно сложно ему было получить какую-либо информацию о Мак-Айворе, которого продали в рабство. Тарик надеялся, что сегодня ему наконец удастся узнать кое-что о судьбе шотландца. Поэтому сейчас он буквально сгорал от нетерпения.

Сегодня днем ему предстояла встреча с Масламой. Этот темный человек, получивший от сообщников кличку Маслама аль-Фар, то есть Маслама Крыса, из всех ремесел овладел только одним — воровством. Тарик познакомился с ним в столице государства мамелюков, и тот вместе с двумя своими дружками помог рыцарю поджечь «Калатраву». Маслама был единственным человеком в Каире, которому Тарик мог хоть как-то доверять, и все благодаря золоту, которым тамплиер оплачивал его услуги.

Молодой человек снял черный куб со скамеечки и снова убрал его в мешок из старой грязной парусины. Там находилось также сопроводительное письмо аббата и четыре печати хранителей Грааля, которые рыцари отвинтили от рукояток своих мечей перед битвой с флотом эмира эль-Шавара Сабуни.

Держа мешок под мышкой, Тарик по крутой лестнице спустился на первый этаж и направился в кладовую, расположенную рядом с кухней. Там, у дальней стены, стояло множество пузатых, похожих на амфоры глиняных горшков, наполовину закопанных в землю, чтобы в них сохранялась прохлада. Тарик положил мешок в самую крупную из этих амфор, причем не заполнил ее и наполовину. Затем он взял заблаговременно купленный мешок проса и засыпал амфору зерном почти до самых краев.

Мысленно Тарик поздравил себя с тем, что в поисках надежного убежища для Святого Грааля он снял этот опустевший дом. Двухэтажное строение, ставшее раем для пауков и других насекомых, располагало внутренним двориком с ветхим стойлом и водосборником, ныне заполненным протухшей водой. Не только прохудившаяся крыша, но и все остальные части дома, начиная с основания, нуждались в срочном ремонте.

Для целей, которые преследовал Тарик, лучшего места было не отыскать. Кроме всего прочего, этот дом располагался выше квартала Барджаван, между гаванью Аль-Макс и сооружением Баб аль-Футух — внушительными «Воротами завоеваний» на севере города. В этих извилистых переулках никто не обратил бы на Тарика особого внимания. Поскольку гавань находилась очень близко, тут на каждом шагу продавали зерно, сахар, масло, мыло, воск, канаты, металл, и повсюду царила суета. Чужих лиц всегда было больше, чем знакомых. Домовладелец даже не поинтересовался, откуда пришел Тарик, как его зовут и чем он занимается. Ни о чем другом, кроме платы за свой дом, он и речи не заводил. После неизбежных торгов и препирательств Тарик и хозяин дома договорились о цене, в итоге последний получил плату за три месяца вперед и остался в высшей степени доволен заключенной сделкой. После этого он отдал тамплиеру ключи и ушел своей дорогой.

Тарик вышел из дома через ворота. Он закрыл их на замок — единственное устройство, нормально работавшее в этом неухоженном помещении, — и поспешил вниз по переулку, который вывел его на главную улицу — Касабу. Эта городская артерия длиной более мили протянулась с севера на юг Каира. Благодаря расположению Касабы северный ветер беспрепятственно проникал к сердцу города и приносил его жителям облегчение в жаркие летние месяцы. Ширина прямой, как натянутый шнур, главной улицы достигала пятнадцати шагов. По дороге на юг, к воротам Баб аль-Зувалья, находились величественные дворцы со сверкающими куполами, фонтаны, общественные бани, роскошные мечети с минаретами, похожими на вонзившиеся в небо пики, медресе и подобные крепостям караван-сараи.

По обе стороны Касабы располагались сумрачные лабиринты улиц, кварталы с мастерскими и жилыми домами в восемь, а то и в девять этажей. Там же находились занимавшие целые переулки местные базары, где продавались в основном товары, изготовленные жителями близлежащих домов. Тень этим переулкам давали растянутые над ними полотнища, циновки или дощатые навесы. Нередко даже в солнечный день там царил такой мрак, что сбитые с толку продавцы принимали его за наступивший вечер и зажигали светильники. Витиеватые торговые улочки порой заводили путника в тупик, поэтому выбраться в город можно было, лишь обойдя их стороной.

Несмотря на ранний час, Касаба и прилегавшие к ней переулки были заполнены гомонящей толпой. Тарик уже успел привыкнуть к тому, что этот город, по крайней мере втрое больший, чем Париж или Лондон[23], напоминал разворошенный муравейник. Привык он и к тому, что на каждом шагу встречал то прозябание бедных и искалеченных, то купавшихся в роскоши богатых и могущественных.

Какое пестрое смешение движений, зрелищ и шума! Оборванные нищие стучали по земле своими деревянными мисками, и всякого рода уличные музыканты тоже требовали милостыни; под звуки флейт, литавр и канунов (музыкальных инструментов, напоминавших цитру) выряженные в разноцветные одежды альмы — уличные танцовщицы — соблазнительно вращали бедрами, делали недвусмысленные жесты и впадали в неистовство, заманивая зевак; погонщики верблюдов шли своей дорогой; ослы и мулы, несущие вязанки хвороста на спинах или влачащие повозки с саманным кирпичом, терпеливо шагали вслед за своими хозяевами; носильщики изнывали под тяжестями на своих спинах; слуги тащили в носилках своего господина, а старший из них грубо кричал на толпу, требуя освободить дорогу; рассыльные и служанки спешили по своим делам; полуголые дети гонялись друг за другом; мелочные торговцы с тележками или ручными лотками громко расхваливали свои дешевые товары; и повсюду встречались сакка — водоносы, которые носили на спинах сосуды из пористой глины, и, отдавая драгоценную влагу, довольствовались получением куска хлеба или горсти фиников, которые они убирали в мешок, притороченный к поясу. И в то время как многие женщины были с головы до ног обмотаны тканью, не меньшее их число ходили с открытыми лицами.

Но в этот день Тарик не обращал внимания на городскую суету. Лишь однажды, уклоняясь от встречи с воинским подразделением, он оказался возле группы из трех фокусников. Те поистине творили чудеса с помощью канатов, ящиков с двойным дном и ножей. Кроме того, они обещали собравшимся показать еще более интересные вещи, но вечером, во внутреннем дворе стоявшего неподалеку караван-сарая.

Переждав опасность в кучке любопытных, Тарик отправился дальше. Тревога за братьев по ордену продолжала мучить его. Ему было известно, что эмир приказал доставить Герольта и Мориса в подвал своего летнего дворца, расположенного на речном острове Рода. Тарик уже не раз осмотрел эту роскошную резиденцию, проплывая мимо острова на лодке. Однако ничего ему это не дало, тамплиер убедился лишь в том, что дворец окружала высокая каменная стена, а внутрь усадьбы с берега Нила уходил канал. Вход на участок через этот канал был закрыт на особые ворота, которые днем и ночью караулили вооруженные охранники.