Сара показала на «тойоту» в третьем ряду, и они устремились к ней. Под ногами шуршал гравий.

— Не заперто, — еле слышно прошептала Сара. Дэниел проскользнул на заднее сиденье, втащил девушку за собой, посадил ее на колени и изо всех сил хлопнул дверцей. Сара удивленно вскрикнула, когда он взял ее щеки в ладони.

— Три минуты…

Это был страстный поцелуй. Без изысков, нетерпеливый, голодный и полный желания. У Сары гулко забилось сердце. Она всем телом ощущала прикосновение его твердых бедер и мускулистой груди. Но центром притяжения по-прежнему оставались губы Дэниела, без слов говорившие о том, что он хочет ее больше всего на свете.

Его язык проскользнул в губы Сары, прикоснулся к ее розовому язычку, и у нее напряглись груди. Он запрокинул девушке голову и стал еще агрессивнее. Откровенность желаний Дэниела потрясла ее до глубины души. Она инстинктивно сжала губы, обхватила его язык и принялась сосать. Дэниел хрипло застонал и впился в ее нижнюю губу.

Казалось, он хочет узнать вкус каждого миллиметра ее губ, зубов и языка. Кровь кипела не только в голове, но и во всем теле Сары. Она извивалась, стонала и тысячью разных способов целовала его в губы. Горячая плоть Дэниела, прижавшаяся к ноге девушки, сулила неслыханное наслаждение и заставляла чувствовать невыносимую сосущую боль между бедрами.

Не колеблясь ни секунды, она опустила руку и погладила твердый бугорок, оттопыривавший его джинсы.

Бедра Дэниела непроизвольно дернулись, и Сара окончательно утратила власть над собой. Она расстегнула пуговицу и рванула «молнию», по-прежнему не отрываясь от его губ. Пальцы нащупали бархат, под которым скрывалась сталь. Когда Сара сжала ладонь, Дэниел вздрогнул и тихонько выругался.

Тяжело дыша, девушка сквозь пелену возбуждения видела, что в глазах Дэниела стоит боль.

— Не надо. Ради Христа, не надо…

Но Сара уже не могла остановиться. Опьяняющий запах его тела и горячее прикосновение к ладони заставляли ее дрожать от возбуждения. Ее большой палец прижался к горячей головке.

Дэниел дернулся и выругался снова. Дрожа всем телом, он схватил ее руку и отвел в сторону.

Этот жест заставил ее вернуться к реальности. В голове сразу прояснилось, и Сару пронзило чувство вины. Ее губы были чересчур жадными, руки чересчур любопытными, а голова чересчур горячей. Сгорая от стыда, она закрыла глаза и попыталась прийти в себя.

— Сара, — начал Дэниел.

Не желая ничего слышать, она покачала головой и судорожно сглотнула.

— Нет. Подожди минутку. Я не знаю…

— Сара…

Ею овладел страх.

— Пожалуйста! — Не в силах посмотреть ему в лицо, она закусила губу и уставилась в запотевшее стекло. — Не прошло и трех минут, а я полезла к тебе в трусы. Я не…

Дэниел дернул ее за руку, заставив прекратить этот отчаянный монолог и повернуться к нему. Глаза его были черными от страсти. Он бережно поднял ее грешную руку и поднес к своим губам.

— Ты сделала лишь то, о чем я мечтал. — Дэниел снова поцеловал ее руку и прерывисто вздохнул. — Но мы оба знаем, что еще немного, и все было бы кончено. — Его голос превратился в шепот. — А мне бы хотелось сначала войти в тебя.

Сара вздохнула полной грудью и откашлялась.

— Я пытаюсь взяться за ум, а ты не даешь мне это сделать.

— Милая, оба мы давным-давно сошли с ума… — Дэниел погрузил пальцы в ее волосы, крепко прижал к себе и быстро, но властно поцеловал. Желание тут же вспыхнуло вновь, однако он покачал головой и ссадил девушку с коленей. — Мои три минуты истекли. — Он осторожно застегнул «молнию», одернул джинсы и открыл дверцу. — Увидимся завтра вечером.

У Сары все еще кружилась голова.

— Во сколько?

Дэниел вывел на запотевшем стекле «шесть тридцать» и бросил на Сару последний пылкий взгляд.

— Может быть, и раньше, если успею.

Сара еще раз попробовала мясо. Не пережарилось. В самый раз, подумала она, помешала в сковородке и переключила плиту на минимальную температуру. В духовке пеклись булочки. Она заранее откупорила бутылку розового вина, чтобы дать ему согреться, и поставила в холодильник пару банок пива — на тот случай, если Дэниел не любит вина.

Стол был уже накрыт. Рядом с красивыми фарфоровыми тарелками лежали накрахмаленные салфетки. Немного подумав, Сара решила не зажигать свечи: ей не хотелось лишней театральности.

Она тщательно выбрала наряд, остановившись на розовом мохеровом свитере и белых брюках, и сделала красивую прическу. В такой день все должно быть прекрасно.

Все бы и было прекрасно, если бы часы не пробили семь раз. А он обещал прийти в шесть тридцать.

Истомившись от ожидания, Сара вышла в гостиную, села на диван и взяла журнал. Взгляд бездумно скользил по страницам. Чувство радостного ожидания понемногу испарилось. Дэниел — человек надежный. Значит, что-то случилось, подумала она. Его опоздание нельзя было объяснить ничем иным.

Однако вскоре она успокоилась. Две серьезные любовные связи приучили ее к терпению. Звонков, свиданий и визитов сенатора всегда приходилось ждать. А муж допоздна задерживался на работе, возвращался усталый, и надо было держать обед теплым, класть грелку в постель и рассчитывать на то, что его неприязнь со временем ослабнет.

В глубине души она всегда сомневалась, что муж любил ее. Когда он узнал о романе с сенатором, то окончательно потерял к ней доверие. Однако Сара продолжала надеяться, что в, один прекрасный день муж станет относиться к ней по-другому. Эта надежда умерла вместе с ним.

Ей вспомнились слова психотерапевта: «Вы хороший человек, Сара. Не смейте лгать себе, утверждая обратное. И не позволяйте этого другим».

Сара поднялась и бросила журнал на диван. Да, черт возьми, она хороший человек! И если Дэниел Пендлтон думает по-другому, пусть на веки вечные забудет об обеде «после дождичка в четверг», о поцелуях в машинах и всем прочем…

После этой маленькой воспитательной беседы она почувствовала прилив энергии и принялась гордо мерить шагами комнату, повторяя фразу, сказанную врачом. Когда с приступом депрессии было покончено, прозвонил таймер. Булочки испеклись. Вот только есть их было некому.

Через три часа, когда Сара уже не знала, что и думать, зазвенел телефон. Она решила не подходить. Проведя весь вечер в тревоге за судьбу Дэниела, она не собиралась выслушивать вялые извинения и наспех состряпанные объяснения причин его отсутствия. После пятого звонка она неохотно сняла трубку.

— Алло…

— Сара, это Дэниел, — единым духом выпалил он.

Боже, какое счастье… Она без сил опустилась на стул, испытывая невыразимое облегчение.

— Ужасный вечер! С одной из кобыл Эрин стряслось несчастье, и я не мог отлучиться. Клянусь, я позвонил при первой же возможности.