Вечером решила пойти по магазинам, прикупить новой одежды на отпуск, купить купальник, Тимоше плавки, круг. Собиралась в приподнятом настроении, позвонила Дашке и, моля о помощи, попросила поехать вместе со мной.

И вот мы уже шагали между магазинами торгового центра, прикидывая, что ещё не купили. Невероятной красоты бордовый купальник с небольшими оборками по бокам лифа и огромной брошью в центре, мы купили практически сразу. Трусики, конечно, больше открывали, нежели закрывали, но Дашка сказала:

— Настя! Да это пик моды, понимаешь? Их все берут. Все! Днём наденешь парео, а вечероооом… вечером так походишь и вообще… давай ты оставишь Тимку мне?

— Совсем ку-ку? — театрально постучала по её голове.

— Нет, ну а что? Собери вещи, купи билет в Грецию, познакомься с каким-то Хулио, и предайся любви.

— Даша, хватит! — я уже снимала купальник, прекрасно понимая, что таки куплю его.

И действительно купила! Вместе с красивым, полупрозрачным белым парео, отлично оттеняющим бордовый цвет купальника.

— Ну почему ты не хочешь подумать о самостоятельном отпуске, Настя? Ладно, если хочешь поехать с Тимой – пожалуйста, но потом… оставь мне его на три дня и смотайся в тёплые страны. Куда-нибудь в Грецию, или на Кипр, да хоть в Сочи, на худой конец.

— У меня нет столько денег! — я лукавила. Деньги у меня были, но заниматься секс-туризмом не было никакого желания. Знаем, как говорится, плавали. Уже занялась разок. Спасибо. До сих пор жить нормально не могу.

— Ты до сих пор из-за него, да?

— Нет! — упрямо заявила, прекрасно понимая, что Дашка меня раскусит. А она и раскусила.

— Из-за него! Ты всё ещё его любишь?

— Он мне писал, — тихо сказала, — пару недель назад.

— ЧЕГО? — Дашка выпучила глаза. — И чего хотел?

— Не знаю, — пожала плечами. — Поговорить. Я не ответила.

— Ты поэтому симку сменила? — я утвердительно кивнула, хотя уже жалела, что всё ей рассказала.

До сих пор не верила, что действительно сделала это. Я таки купила билет в Грецию, собрала вещи, предварительно отдохнув с Тимошей. И вот сейчас сидела в кресле самолёта, смотря в иллюминатор. Нет, я не собиралась искать «жаркого грека», как говорила Дашка. Я просто хотела насладиться морем, почувствовать себя женщиной и забыть, наконец, обо всём, что произошло.

Выбросить из головы Игната, забыть о бывшем муже, который в последнее время начал меня терроризировать, и просто насладиться тёплым песком и морем. Окунуться в прозрачную голубую пену, полежать на горячем песке, воспользоваться СПА-услугами, массажем. И поехала я не на три, а на целых пять дней. И что бы только делала без Дашки!

***

По прилёту представили трансфер в виде микроавтобуса от отеля. Доехала комфортно и быстро, заселили меня буквально за полчаса, чему я была чрезмерно благодарна. Немного отдохнув, решила прогуляться к морю, поплавать, порелаксировать.

Оделась, обула на ноги шлёпки и уже собиралась уходить, как в номер постучали. Открыла и… кажется, перестала дышать. На пороге стоял Игнат, загорелый, привлекательный, слегка постаревший, но такооой… Он смотрел на меня с тоской. Смотрел так, как обычно смотрят на девушек, о которых мечтали. Но я-то знала. Знала, как он обо мне мечтал!

Решила резко захлопнуть дверь, и у меня это почти получилось. Почти! Игнат оказался быстрее. Он просто просунул руку и отворил дверь, решительно входя в номер отеля.

— Я буду кричать, — сделала слабую попытку отгородиться, хотя и понимала, что ему, скорее всего, плевать.

— Нам нужно поговорить, — спокойно сказал Игнат, смотря прямо на меня.

Не выдерживаю его взгляда, отворачиваюсь и смотрю куда-то в пол, изучая красивые кожаные сандалии. Что делать? Кричать? Звать на помощь? А смысл? Здесь звукоизоляция, двери он уже закрыл. Кто-то меня таки услышит, но будет ли результат? Вздыхаю, понимая, что разговора не избежать, да мне и самой интересно, что он скажет и, какого вообще хрена делает здесь?

Отворачиваюсь и иду на кухню, прекрасно понимая, что он пойдёт за мной. Достаю вино, наливаю себе бокал, осушаю практически сразу. На втором Игнат меня останавливает, но я вырываю бутылку, наливаю и всё так же осушаю бокал. Вот так. Теперь я смогу слушать. Удобно устраиваюсь, опираясь о стол, и смотрю на то, как Игнат будет врать. А в том, что так оно и будет, я даже не сомневаюсь.

И он рассказывает. О том, что так нужно было. О том, что по-другому не мог. О том, что должен был оставить меня. И о том, как сильно скучал, как любил и почти не мог жить без меня. Я слушала и ухмылялась. Естественно, не верила ни единому слову.

Странно, но сейчас ощущала какую-то апатию. Вроде бы и больно всё это слышать, но как-то не настолько, чтобы плакать, кричать, бить посуду и устраивать истерику. Я абстрагировалась. Стала посторонним наблюдателем дешёвой мелодрамы, «фильмеца на разок», как бы сказала Дашка.

Не сразу осознаю, что Игнат молчит уже довольно долго. Понимаю, что слишком многого из его рассказа не узнала, да и… в принципе, не ожидала. Слезаю со стула, иду на выход, беру своё парео и выхожу из номера. С меня достаточно. Я наслушалась.

Он не тупой. Понимает мои намёки, точнее, их отсутствие. Возвращаюсь в номер, когда уже изрядно стемнело. По пути боюсь встретиться с ним, но никого нет, и я успокаиваюсь. Никого нет и в номере, так что мне становится легче. Я наливаю себе сок, очищаю банан и закидываю в рот пару зёрен винограда. И только сейчас вижу небольшой конверт на столешнице.

Первое желание – выбросить или разорвать, даже не открывая. Не хочется знать, что там. Не хочется понимать, что тебя обманули, но больше всего не желаю увидеть то, что заставит меня проникнуться. Пусть проникается он. Я не такая, мне было больно, МНЕ, а не ему.

Беру конверт, но не рву, а просто нервно хожу с ним по номеру. Открываю окно, смотрю на красивый газон и понимаю, что просто не могу выбросить этот клочок бумаги и испортить идиллию. Ещё ж и штраф наверняка запросят.

В итоге, спустя полчаса, а может и меньше, вскрываю конверт. Медленно достаю оттуда… фотографии. Не сразу понимаю, кто на них изображён, но когда ко мне доходит…

Так вот о какой фейковой странице он говорил…

Так вот что имел ввиду, говоря, что хотел дать время построить свою жизнь...

Непроизвольно плачу, потому что слишком больно осознавать, что не позволил мне быть рядом, смог думать, что мне важно что-то, кроме него.

На фотографиях изображён его сын, но фотографии здесь далеко не те, которые я видела в социальной сети. Нет, ребёнок тот же, только с интервалом примерно в пять лет. На фото изображён мальчик лет девяти, взрослый, почти мужчина, а тот, что я видела на его странице…

Нет, это один и тот же ребёнок, но возраст разный…