И меньше секунды спустя рядом с ней то же самое сделали и оба головореза.

Оба стояли спинами к наружной стене кабинета Меган, всего в футе-другом от нее, и Холл пустил через глушитель множество пуль прямо сквозь хлипкий материал стены в их тела. Она испустили дух, даже не успев сообразить, что с ними стряслось.

Меган смутно осознавала, что Холл, должно быть, прочитал их точное положение у них в мыслях. Они даже не догадывались о его присутствии, а он смог расстрелять их в упор, настолько близко, что даже начинающий стрелок не промажет.

Холл вошел через секунду после падения чужаков, вероятно, тут же уловив прекращение их мышления. Закрыл дверь и бросился к лежавшей на полу Меган, из ноги которой продолжала литься ярко-алая кровь.

Поглядев на двух убитых им человек с искаженным мукой лицом, Холл содрогнулся. Потом повернулся к Меган, и глаза его при виде ее бедра заволокло слезами.

– Мне так жаль, – прошептал он. – Это все я виноват.

– Мне нужна «скорая», – слабым голосом пробормотала она.

– Я оставил твою машину в нескольких футах от заднего хода, – торопливо затараторил Холл. – Я помогу тебе добраться до нее и отвезу в больницу. Но вызывать «скорую» – непозволительный для нас риск. Они назвали твое имя. Тот, на кого они работают, знает, что ты говорила со мной. И я прочитал в их головах, что им приказано ни под каким видом не оставлять болтающихся концов. Теперь мои преследователи ни за что не позволят тебе жить. Но эти двое не успели никому сказать, что я взял твою машину. – Он посмотрел на нее с непреклонной решимостью. – Обещаю тебе, Меган, у тебя все наладится. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Клянусь. Это все моя вина.

– Вовсе нет, – чуть слышно произнесла Меган, и голос ее спал до шепота. – Это не ты в меня стрелял. Пошли.

Холл залез в Сеть, чтобы узнать, как поступать с огнестрельными ранениями, но та не поведала ему ничего чудотворного, только о необходимости как можно лучше остановить кровотечение – ключом ко всему было давление – и как можно скорее доставить раненого в медицинское учреждение для оказания экстренной помощи. Также упоминалось, что необходимо опасаться шока, из-за которого человек может потерять сознание, если из него вытечет слишком много крови.

Достав ножницы из черного металлического стаканчика на столе Меган, Холл нарезал рубашку одного из нападавших на полосы. Сложил одну несколько раз, чтобы получился толстый тампон, и крепко привязал ее остальными лентами ткани.

Подняв Меган с пола, он усадил ее в офисное кресло на колесиках, бережно положив сумочку ей на колени, чтобы замаскировать рану, и начал толкать его.

«Спасибо, что вернулся за мной», – телепатически протранслировала Меган, слишком ослабевшая, чтобы говорить, но еще способная передавать мысли.

«Я лишь сожалею, что так припозднился, – ответил он тем же манером. – Я уже отъехал на полмили, когда они начали обследовать машину Балдино на вашей стоянке. Я поймал их мысли и узнал, что прибор-ищейка приведет их прямиком к тебе. И понесся обратно как можно быстрее». – Хоть он и пользовался телепатией, Меган без труда уловила в его словах нотки вины и раскаяния.

«Какая у тебя группа крови?» – догадался спросить Холл.

«Нулевая, резус-фактор положительный».

В коридор, по которому он продолжал во весь дух катить свою пациентку в кресле к выходу, вышел мужчина, но Холл не стал терять время на притормаживание.

– Меган малость помешалась от сидения в четырех стенах, – пояснил он, вместе с креслом проносясь мимо, – и решила на пару минут дать выход восьмилетке в своей душе.

Тот лишь кивнул, пока они проезжали, и хотя Меган даром чтения мыслей не обладала, но была уверена, что он подумал что-то вроде «вот же парочка дебилов» или «упороты в говно».

Добравшись до машины, припаркованной перед входом, Холл пересадил Меган на пассажирское сиденье и пристегнул ее. Потом скользнул за руль и завел двигатель.

– Держись, – умоляющим тоном попросил он, трогаясь в путь.

10

– Мы что-то упускаем, – сказал Джон Деламатер. – Как там звали твоего парня в минимаркете? – спросил он у Василия.

– Коди Радич, – ответил русский. В отличие от нескольких других участников нынешней травли, не имевших отношения к Василию, Радич работал с ним очень часто.

– Вызови его по громкой, – приказал Деламатер. – Не называй мое имя, но поручись за меня и вели отвечать на любые мои вопросы.

Четыре минуты спустя голос Радича раздался из динамика, который Деламатер установил рядом со своей любимой шахматной доской на деревянном столике. Василий потребовал, чтобы Радич повторил рассказ обо всем случившемся, вплоть до мельчайших деталей и самых незначительных своих мыслей и наблюдений. Деламатер подался вперед, правой рукой потирая подбородок и слушая изложение событий.

Когда Радич закончил, Деламатер жестом указал на телефон и кнопку отключения микрофона.

– Подожди, – сказал Василий, прежде чем нажать на кнопку.

– Если Радич говорит правду, – проговорил Деламатер, – то не вижу, как Холл его вычислил. Должно быть, этот парень замалчивает какую-нибудь ошибку. – Он жестом велел Василию включить микрофон и спросил у Радича: – А не мог случаем быть заметен ваш «ствол»?

– Нет.

– А может, вы притворялись, что читаете не тот журнал? Какой-нибудь, не вписывающийся в образ? «Ледиз хоум джорнал»? «Вог»?

– «Популярная механика», – прошипел Радич тоном, дававшим понять, что он оскорблен этими вопросами, но достаточно профессионален, чтобы держать себя в руках, разговаривая, предположительно, с боссом Василия. – И чтоб вы не спрашивали: журнал не был вверх ногами.

– А не могли вы выглядеть там не к месту?

– Нет. Я был одет в повседневную одежду. Никаких татуировок, выдающих во мне военного или наемника. Ничего.

Деламатер снова велел Василию поставить убийцу на ожидание. Что он упускает? В этом Радиче есть нечто, дающее Деламатеру ощущение, что тот вполне компетентен и не совершал никаких ошибок. Деламатер умел оценивать людей и научился доверять своим инстинктам, никогда его не подводившим.

– Насколько хорош этот мужик? – повернулся он к Василию.

– Если честно, – без колебаний ответил тот, – он в числе лучших, с кем мне доводилось работать. Умный, опытный, не упускает никаких мелочей. Я уже говорил с ним. Он так же озадачен, как и мы.

Василий включил микрофон, и Деламатер сказал:

– Итак, как я понимаю, он вас обезоружил, а вы даже не попытались ничего предпринять против него? Против такой размазни, как этот тип?

– Я собирался, – раздался удрученный ответ. – Но едва я собрался попытаться отобрать у него оружие, как он отскочил так, что не дотянешься. Как будто заранее знал, что я буду атаковать. Просто сверхъестественное чутье… – Радич помолчал. – И как я уже объяснял Василию, ваши разведданные по этому типу были говном. Исходя из них, я попытался выбить его из колеи, заявив, что «пушка» Балдино еще на предохранителе. Согласно полученному мной профилю, этот субчик не должен был знать, каким концом «пушки» целиться. Но он знал не только что у «Глока» нет традиционного предохранителя, но еще и о гребаном сорокапятифунтовом усилии спуска. Это меньше, чем у большинства «стволов», и это одна из причин такой популярности «Глоков». Но даже я не знал конкретных характеристик усилия спуска.