Она вздрагивает, но я заставляю себя говорить дальше:

– На тебя валятся проблемы, которых, не будь ты со мной, никогда бы не было.

– Не смей делать вид, будто это все ради меня, – огрызается она ледяным тоном. – Ты сам разрушаешь себя, как только возникают трудности, и это твоя единственная отговорка.

«Я знаю. Знаю, кто я».

Я причиняю боль другим, а затем причиняю боль себе, прежде чем кто-нибудь из них успеет сделать то же самое в обратку. Тупой идиот. Но ничего не могу с этим поделать.

– Знаешь, что? – говорит она, устав ждать ответа. – Хорошо, я позволю тебе причинить боль нам обоим в этой твоей саморазрушительной…

Не успевает она закончить, как мои руки оказываются на ее бедрах, а она сама – у меня на коленях. Царапаясь, Тесса пытается слезть с меня, но я крепко ее держу, не позволяя сдвинуться ни на сантиметр.

– Если не хочешь быть со мной, оставь меня в покое, – шипит она.

Слез нет, только злость в глазах. С ее злостью я могу справиться, это не слезы, которые меня просто убивают. Злость их осушает.

– Перестань бороться со мной.

Я хватаю и завожу за спину ее запястья, удерживая их одной рукой. Ее глаза предостерегающе сверкают.

– Тебе не придется делать это каждый раз, когда тебя что-нибудь расстраивает! Не придется решать, что я слишком хороша для тебя! – кричит она мне в лицо.

Не обращая внимания на крики, я целую ее в изгиб шеи. Ее тело снова содрогается, но на этот раз от удовольствия, а не от гнева.

– Прекрати, – неубедительно просит она.

Думая, что должна это сделать, она пытается меня оттолкнуть. Но мы оба знаем: именно это нам и нужно. Физическая близость, ведущая к такой эмоциональной глубине в отношениях, что ни один из нас не может ни объяснить ее, ни отказаться от нее.

– Я люблю тебя, ты ведь знаешь, что люблю.

Я посасываю и покусываю нежную кожу у основания ее шеи, наблюдая, как та розовеет от прикосновения моих губ. И продолжаю до тех пор, пока на коже не появляются следы, но не особенно усердствую, чтобы через несколько секунд они пропали.

– По твоему поведению не скажешь.

Ее голос становится напряженным, а глаза неотрывно следят за моей свободной рукой, скользящей по ее обнаженному бедру. Платье собралось складками на талии, и это сводит меня с ума еще больше.

– Все, что я делаю, – из любви к тебе. Даже всякую глупую ерунду.

Я сдвигаю в сторону ее кружевные трусики, и у нее вырывается изумленный вздох, когда я провожу пальцем по увлажненной ложбинке между ее бедер.

– Всегда хочешь меня, даже сейчас.

Я стягиваю с нее трусики и двумя пальцами ласкаю влажную плоть. Вскрикнув, она выгибает спину и упирается в руль, и я чувствую, как ее тело расслабляется. Отодвигаю кресло назад, чтобы было больше места в маленькой машине.

– Тебе не удастся отвлечь меня…

На мгновение я убираю пальцы, а затем снова резко погружаю их внутрь, заставляя ее замолчать прежде, чем с губ сорвутся очередные слова.

– Нет, детка, удастся, – шепчу я ей на ухо. – Перестанешь драться, если отпущу руки?

Она кивает. Секунду спустя ее пальцы зарываются в мои волосы, и я одной рукой стягиваю верхнюю часть ее платья до талии.

Несмотря на цвет невинности, белый кружевной лифчик вызывает греховное вожделение. Тесса, ее светлые волосы и белый комплект нижнего белья составляют контраст с моими темными волосами и одеждой. Есть что-то чертовски эротичное в этом контрасте: татуировка на моем запястье, мраморная кожа ее бедер. Мои пальцы проникают все глубже, ее тихие стоны и всхлипы наполняют воздух, а мои глаза бесстыдно блуждают от ее плоского живота к груди и обратно.

Я отвожу взгляд от ее безупречной груди, чтобы проверить парковку. Окна в машине тонированы, но мне хочется убедиться, что на этой стороне улицы больше никого нет. Одной рукой я расстегиваю ее лифчик, а другой немного замедляю ласки. Она протестующе вскрикивает, но я даже не прячу улыбку.

– Пожалуйста, – умоляет она, желая, чтобы я продолжал.

– Пожалуйста, что? Скажи мне, чего ты хочешь, – упрашиваю я, как всегда делал это с самого начала наших отношений.

Мне всегда казалось, что, пока она не выскажется вслух, ее желание притворно. Она никак не могла хотеть меня так же сильно, как хотел ее я. Тесса берет мою руку и кладет ее обратно между своих ног.

– Прикасайся ко мне.

Она хочет, жаждет меня, нуждается во мне, и я люблю ее больше, чем она может себе представить. Мне это нужно – нужно, чтобы она отвлекала меня, чтобы помогала избавиться от всего этого дерьма – хотя бы ненадолго.

Я даю ей желаемое. Она стонет и зовет меня по имени, закусывая губы. Ее рука, проскользнув под моей, сжимается на моих джинсах. Я так возбужден, что это причиняет боль. Прикосновения и поглаживания Тессы уже не помогают.

– Я хочу войти в тебя сейчас, не могу больше.

Я провожу языком по ее груди. Она кивает и закатывает глаза, а я начинаю посасывать чувствительный сосок, свободной рукой потирая его брата-близнеца.

– Хар… дин, – выдыхает она.

Ей уже не терпится сорвать с меня джинсы и трусы. Я приподнимаюсь, чтобы она могла стянуть джинсы с моих бедер. Мои пальцы по-прежнему двигаются у нее внутри, достаточно медленно, чтобы сводить ее с ума. Я вынимаю и подношу их к ее припухшим губам. Она облизывает их, ее язык скользит вверх-вниз, и я, застонав, поспешно отстраняюсь, чуть не кончив. Приподняв за бедра, я опускаю ее на себя.

Мы одновременно стонем, отчаянно нуждаясь друг в друге.

– Мы должны быть вместе, – говорит она, притягивая меня за волосы, пока наши губы не оказываются на одном уровне. Чувствует ли она трусливое «прощай» в моем дыхании?

– Нам придется расстаться, – отвечаю я, а она начинает двигать бедрами.

«Черт».

Тесса медленно приподнимается:

– Я не буду заставлять тебя хотеть меня. Не буду.

Я начинаю паниковать, но все мысли исчезают, как только она медленно опускается обратно, а затем снова скользит вверх, продолжая пытку. Она наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, и ее язык касается моего. Она перехватывает контроль.

– Я хочу тебя, – выдыхаю я ей в рот. – Всегда хочу тебя, и ты это знаешь.

Она ускоряет темп, и из моей груди вырывается глухой стон. Черт, она смерти моей хочет.

– Ты бросаешь меня.

Ее язык скользит по моей нижней губе, а я тянусь вниз, туда, где сливаются наши тела, и смыкаю пальцы на ее набухшем клиторе.

– Люблю тебя, – говорю я, не в состоянии подобрать других слов, и заставляю ее замолчать, потирая и нежно сжимая чувствительный бугорок.