Решение принято: завтра она соберет вещи и вернется в Бирмингем. Можно принять милость от кого угодно, но не от этого человека. Филипп Уорнер способен довести до сумасшедшего дома. И почему ей нужно терпеть подобное? Дудки!

На следующее утро Линда стояла у окна и любовалась морскими просторами. Какой чудесный день! Бурное вчера море сейчас почти успокоилось, переливаясь всеми оттенками голубого цвета — от прозрачного на гребнях волн до глубокого синего тона у их подножия. Светло-зеленая листва рододендронов, неподвижные ветви деревьев заключили перемирие с ветром. Здесь в самом деле необыкновенно красиво.

В Бирмингеме все будет по-другому. Что ожидает ее в городе? Подруга сейчас живет в общежитии для медсестер, скоро она выйдет замуж.

Когда Линда последний раз звонила ей, то поняла, что у той все в порядке. Дэйв, по всей видимости, тоже счастлив, доволен своей жизнью и успехами. Если она вернется, то сделает хуже только себе. Жилья нет, денег тоже. Ее сбережений хватит не больше чем на полгода.

Возможно, ее заявление об отъезде — Филиппу как долгожданный подарок, и если сейчас она переменит решение, то, может быть, разрушит его надежды. Несколько секунд девушка в раздумье ходила по комнате, а затем решительно выпрямилась. Лучше встретиться с Филиппом и покончить разом со всеми недоразумениями. После ее вчерашнего отвратительного поведения она не удивится, если Филипп предложит ей собрать вещи и отправиться восвояси. И кто бы решился осудить его за это?

Насколько было бы проще, если бы сводный брат ее отца оказался ворчливым пожилым джентльменом, на лице которого запечатлелись пережитые годы. Сводным дядюшкам и положено быть такими. А ей, как обычно, не повезло. Судьба свела ее с красавцем мистером Уорнером. Впрочем, может быть, она и вправду ведет себя подобно капризному ребенку?

Когда Линда вошла в столовую, Уорнер уже завтракал. Радостного приветствия не последовало, что было неудивительно, но грустно. Пару секунд он внимательно разглядывал гостью, а затем встал и пододвинул ей стул.

— Доброе утро, — сдерживая дыхание, пролепетала она. — Прости за опоздание.

— Разве ты опоздала? Я и не заметил. — Он опустился на свой стул и продолжил завтрак. — Мы можем не спешить. Роберт освободится не раньше ланча.

— Роберт? — Линда с недоумением взглянула на Уорнера. Неужели он забыл, что она вчера наговорила? Она же сегодня уезжает!

— Роберт, — подтвердил Филипп. — Мы заберем его сегодня утром. Надеюсь, ты не забыла?

— Я… я… но я сказала, что уеду… — Линда с отчаянием взглянула на равнодушного собеседника — тот как ни в чем не бывало продолжал свою трапезу.

— Ну и хорошо, что изменила свое решение, — заметил он. — Так что наш план остается в силе.

— Как… как ты узнал, что я изменила решение? — поинтересовалась Линда.

Он поднял голову, и когда девушка увидела выражение его глаз, она пожалела, что задала свой вопрос.

— Интуиция, — спокойно ответил Филипп. — Ты пришла завтракать как обычно, но не с обиженным лицом, а с угрюмым. Из чего я делаю вывод, что мы вернулись к тому, с чего начали.

— У меня вовсе не угрюмое лицо, — запротестовала Линда и быстро опустила взгляд в тарелку, заметив в его глазах нечто, предвещавшее бурю. — Я воспитанный человек. И поскольку я здесь гость, то…

— У тебя еще к тому же и обеспокоенное лицо, — тихо продолжил он, проигнорировав все объяснения. — Я в который уже раз прощаю тебя! Ты останешься здесь до сентября. Этим утром мы забираем Роберта. Это уже решено, и тут нет предмета для спора. В любом случае постарайся не портить мне сегодняшний день приступами своего дурного настроения.

— Я не ребенок и не идиотка! — Не выдержала Линда. Он ведет себя как терпеливый папаша или врач-психиатр. Это просто выводит ее из себя.

— Ты невыносима. Твои промахи — результат молодости и неопытности. Заканчивай завтрак и поехали.

Линда сумела сдержаться на этот раз. Но надолго ли хватит ее выдержки? Что ее больше раздражает: сам Филипп или его покровительственный тон? В любом случае ее терпению тоже может наступить конец.

Но в общем-то, надо признаться, хорошо, что вчерашние планы поменялись. После завтрака они уехали из дома и направились к деревне. Линда оглянулась на Дом привидений. Какой величественный вид у этого каменного красавца, высившегося на самом берегу моря! Первый раз, когда девушка увидела его, он не произвел на нее такого впечатления. Теперь же дом казался замком ее грез.

Линда никогда даже и предположить не могла, что место, где жил ее отец, так приворожит ее. Возможно, это чувство каким-то таинственным образом передалось через книги Уорнера: его стиль, его слог, его сюжеты находили в ней отзвук. Она тяжело вздохнула. Филипп посмотрел в ее сторону и, заметив, куда направлен ее взгляд, тихо произнес:

— Если будешь хорошо себя вести, я, возможно, подарю тебе этот дом.

Линда, уловив напряжение в его голосе, повернулась к нему.

— Не говори ерунды!

— Ну почему же? Джон жил здесь. Если бы все сложилось несколько иначе, это был бы его дом в такой же степени, как и мой.

— Не думаю. Это дом твоего отца.

— И матери Джона, — продолжал настаивать Филипп. — Замужество принесло ей одни несчастья.

— Если тебе здесь не нравится, тогда почему, черт возьми, ты не уедешь отсюда, не продашь этот проклятый дом, не сожжешь его, в конце концов? Ты же ненавидишь эти места! Не понимаю, почему ты решил здесь жить. И не говори мне, пожалуйста, что хочешь отомстить отцу, потому что я все равно не поверю. Ты слишком умен, чтобы выдумывать такие глупые вещи.

Линда сердито посмотрела на своего спутника. Странный его взгляд не предвещал ничего хорошего. Снова, значит, наболтала лишнего! В который раз поставила себя в неловкое положение. Ох уж этот ее характер!

— Ты всегда вмешиваешься в жизнь других людей или просто решила меня доконать? — сухо поинтересовался Филипп. — Не представляю, как твой парень живет в Бирмингеме без твоих указаний.

— Он… он очень самостоятельный, — поспешно заверила Линда, пытаясь воскресить в памяти образ Дэйва. — Мы с ним очень похожи. У нас много общего.

— Повезло, — язвительно протянул Филипп. — Иначе ты постоянно ходила бы с синяками. Я было поверил, что ты исправилась… Давай расставим все по своим местам. Держись подальше от моих дел. Это приказ.

— Мне не нравится твоя позиция, и Роберт… — Линда задохнулась от страха — Филипп резко затормозил прямо посреди дороги и в бешенстве повернулся к ней.

— Не вмешивай сюда моего сына! Я терплю тебя здесь только ради Джона. Но если ты скажешь или сделаешь что-нибудь, что расстроит Роберта, сам лично отвезу тебя в Бирмингем и передам твоему парню вместе со всеми твоими коробками и ящиками. Ты слышишь, Белинда?

— Слышу. — От ярости, сверкавшей в его глазах, у Линды по спине побежали мурашки. Филипп снова назвал ее ненавистным именем, но в такой момент даже помыслить нельзя о споре с ним. Фраза, которую она так неудачно начала, должна была закончиться мыслью о том, что в данной ситуации ее отъезд — лучший выход.