– Ничего не знаю.

– Брату звонил?

– Он тоже не знает, от меня сведений ждет. Сам в растерянности.

– Ладно. Говори со своим следователем. Это мне тоже завтра расскажешь. Устно. Рапорт тоже напишешь утром. Пусть машина тебя сразу и отвезет. И следователя сильно не бей.

– Понял, товарищ генерал.

– Еще новость. Утром представлю оперативной группе вашего нового сотрудника. Не удивляйся имени. Его зовут Гималай Кузьмич, хотя на гималайского медведя он похож мало.

– Его профиль?

– Грубо говоря, «старшина роты». Все ваше обеспечение будет на нем. Человек основательный и надежный, как горы. Сейчас Гималай Кузьмич Слепаков – человек сугубо гражданский, но боевая подготовка у него тоже есть. В Афгане воевал, бывший прапорщик ВДВ. Служил настоящим старшиной роты в разведроте. Имеет награды. Обузой не будет.

– Понял, товарищ генерал. «Старшина роты» нам тоже нужен.

Кирпичников убрал трубку. К машине шла майор Ставрова. Владимир Алексеевич открыл дверцу и вопросительно поднял брови.

– Товарищ подполковник, может быть, следует запустить «ведро», чтобы посмотреть, как там дела обстоят?

– А смысл? – из глубины салона микроавтобуса возразил Владимир Иванович Авсеев. – Если бы мы сразу договорились о взаимных действиях и обеспечили бы обе стороны связью, тогда можно было бы и координацию проводить.

– Владимир Иванович прав, – согласился Кирпичников. – Я даже не знаю номер трубки Василькова. Но на будущее нам урок. При подготовке своей операции этот вариант следует всегда предусматривать. Мы ее будем разрабатывать не так. Здесь мы, по сути дела, в ее подготовке вообще не участвовали, и Васильков спланировать ее тоже не мог, поскольку не знал возможностей «вентилятора». Теперь мы хоть что-то знаем, и потому у нас будет на что опереться. Тамаре Васильевне, кстати, необходимо полностью изучить тактико-технические данные аппарата, чтобы не получилось так, как получилось сегодня. Чтобы каждый шаг, даже в положительную сторону, не оказался очередной неожиданностью. А ведь шаг может быть и, отрицательную сторону…

– Значит, мне нужно вплотную заняться аппаратом? – спросила майор Ставрова.

– Очень вплотную, – подтвердил подполковник. – И Радимова нужно привлечь. Это все я отмечу в завтрашнем рапорте генералу.

– А он что говорил? – поинтересовался Авсеев.

– Утром напишу ему рапорт, потом будем все вместе проводить «разбор полетов» – в прямом и переносном смысле. Только тогда он сможет сказать что-то определенное. Утром же представит нам нового члена группы, которого зовут Гималай Кузьмич. Это старшина нашей с вами роты. Возьмет на себя все вопросы обеспечения.

– Странное имя, – сказала Тамара Васильевна. – Хотя чему удивляться… Даже я знаю троих парней, которых зовут Казбеками. Если зовут Казбеками, почему не звать Гималаем?

– Странное, – согласился Кирпичников. – Но удивляться будем только завтра. А пока…

– А пока будем пить чай. Забирайте быстрее, горячий, мне пальцы обжигает… – Майор Старогоров через заднюю дверцу подал Авсееву и Осмолову по стакану.

Кирпичников незаметно улыбнулся, легко просчитав ситуацию. Старогорову было ближе принести эти два стакана командиру и Тамаре Васильевне, но он, скорее всего, не случайно отдал их сначала ученым. Майор показывал всем, что он не подхалим и перед своим непосредственным начальством не заискивает, не стремится угодить хотя бы в мелочах и что он человек самостоятельный и самодостаточный. Значит, обида на то, что командиром группы стал не он, все же в нем осталась. Но независимые люди, не желающие угождать начальству в мелочах, как правило, бывают надежны в серьезных делах. Кирпичников с такими характерами сталкивался не раз и считал, что они со Старогоровым сработаются.

– Стас, у меня тоже пальцы замерзли, – сказала Тамара Васильевна.

– Засунуть пальцы в чайник не предложу исключительно по соображениям гигиены, но чай тебе сейчас принесу. Правда, стакан только один остался.

– Я не замерз, – сказал Владимир Алексеевич. – Подожду. Можете, Владимир Иванович, не торопиться, не обжигайтесь…

* * *

Со стороны разливочного цеха вдруг раздались одна за другой пять коротких автоматных очередей и послышались крики. Кто-то громко отдавал команды, но разобрать, что кричат, из-за большого расстояния было невозможно. Было лишь понятно, что не все команды отдавались на русском языке. Ситуация, должно быть, возникла острая. ОМОН работал, как обычно, жестко. Владимир Алексеевич во время командировок на Северный Кавказ несколько раз принимал участие в совместных с этой структурой операциях и знал, что ОМОН умеет и любит действовать резко не только тогда, когда его посылают разгонять демонстрации и митинги. В боевой обстановке жесткость удваивается. А здесь обстановка, видимо, почти боевая. И неизвестно еще, кто в кого стрелял. А подполковник Васильков еще пытался вовлечь группу Департамента «Х» в захват подпольного завода… Вполне возможно, что ОМОН, вооруженный и многочисленный, вынужден был открыть огонь в ответ на применение оружия противником. А что могла сделать группа Кирпичникова, имея на вооружении только два световых пистолета и два травматических, добытых у отмороженных парней?

Хотя Владимир Алексеевич был уверен, что они вдвоем с капитаном Радимовым смогли бы что-то сделать, может быть, сработали бы даже лучше, чем ОМОН. По крайней мере, сумели бы нейтрализовать вооруженных бандитов без звука, а уж потом, вооружившись, действовать по обстановке. Но для этого следовало изучить ситуацию более тщательно, до деталей разработать план операции, а не действовать наобум, как предлагал Васильков. Это ОМОН может, благодаря своей численности, работать почти вслепую. А при действиях малыми силами, если желаешь получить эффект, каждый шаг должен быть просчитан. Только хвастун может себе позволить полезть напролом. Но хвастуны долго не живут. По крайней мере, в спецназе.

– Долго же они там возятся, – сказал за спиной подполковника Владимир Иванович.

– Думаю, уже заканчивают, – дал свой прогноз Кирпичников.

– Не забыли бы о нас, – вздохнула Тамара Васильевна.

– О нас они могут забыть, – высказал предположение стоящий возле водительской двери майор Старогоров. – Но не забудут о чайнике. За ним обязательно заедут. Заодно и пленников прихватят. Нашелся бы транспорт…

– Мы их транспорт дожидаться не будем, – категорично произнес подполковник. – Как только заявятся, сразу уезжаем.

С улицы раздался звук двигателя.

– Похоже на автобус, – сказал капитан Радимов и вышел из машины, чтобы посмотреть, потому что звук двигателя на дороге оборвался рядом с домом.

Но он даже дойти до калитки не успел, как она распахнулась и во двор торопливо вошел подполковник Васильков в распахнутом бушлате. Кирпичников вышел ему навстречу.

– У вас там осложнения? Мы слышали, стреляли…