«Святой Мириаль! – изумился Сколль. – Если тут все настроены так же, нам не уцелеть в этой передряге».

– Э-э-э… Так как насчет колдунов? – напомнил он.

Риол покачал головой.

– Не знаю, что тебе надо от проклятых призраков. Они же ненормальные со своими черепами и к тому же якшаются с потусторонними силами. Я даже не подумаю терпеть подобную мерзость в нашей крепости. Будь моя воля, давно взял бы меч покрепче, да…

– Погоди, выходит, они здесь вообще не живут?

– Здесь, среди порядочных людей? Вот не хватало! У них своя башня, у самого озера.

– И как по-твоему, сейчас они там?

– А то где же? – пожал плечами охранник. – Пакуют небось вещички, готовятся к переезду. Прошу тебя, Сколль! Ты ведь не собираешься и вправду идти туда? Это очень скверное место, так все говорят. Знаешь, чем эти привидения питаются? Я сам слыхал…

– Ладно, ладно, – перебил парнишка. – Приятно было поболтать, Риол. Надеюсь, еще свидимся.

Если ранним утром тучи хмуро темнели у самого горизонта, то, когда Сколль покинул крепость, они уже плотно затянули небеса, и окружающий пейзаж погрузился в унылый мрак. К вересковым топям протянулись первые струи дождя; холодный резкий ветер гнал их все ближе. Горцы спешили завершить свои дела и укрыться в каменных стенах. Вокруг сновали люди Аркана в поднятых капюшонах; то и дело кто-нибудь бранился, попав ногой в грязную лужу.

Сколль нерешительно застыл у входа. С одной стороны, отвратительная погода – славная отговорка, чтобы отказаться от задуманного. Но если подумать, либо сейчас – либо никогда. Еще немного, и мужество совсем покинет его.

Нет, парнишка не придал значения суеверным басням Риола. Однако, приближаясь к угрюмой одинокой башне, Сколль почувствовал, как сердце рвется вон из груди. Какие же темные тайны хоронят эти стены? Сразу видно, порядочному человеку не место здесь, на отшибе, вдали от честного народа. Кричи – не кричи, никто и не услышит. Насколько проще было бы пообщаться с колдунами в многолюдной безопасной крепости! Теперь же парень одинок, он на их земле, и ужас положения почти сломил остатки его воли. Полно, так ли уж необходимо показывать кому-то свои странные находки? Может, обойтись без этого?

Сколль шагал все неуверенней и тише. Наконец он совсем замер у темной стены, не в состоянии сделать больше ни шага. С капюшона лило в три ручья. Бедняга мял в руках драгоценный сверток и смотрел-на дверь. Он так и простоял бы до ночи, боясь поднять кулак и постучать.

Но тут за стеной что-то произошло. Раздался долгий низкий рев, и женский голос пронзительно завизжал:

– Убирайся, гнусная тварь! Прочь, прочь отсюда, исчадие зла!

Кровь застыла в жилах непрошеного гостя. Вот оно! Колдуны вызвали на свет невиданное чудовище, но потеряли над ним власть! Несчастная женщина! Нужно помочь. Но как, если его ноги приросли к земле?

Дверь с грохотом распахнулась. На Сколля бросилось из тьмы нечто непохожее на человека, бледное, волосатое, с кривыми рогами. Парнишка издал вопль отчаяния. Грохот раздвоенных копыт, жаркое дыхание у лица, удар – и несчастный с размаху полетел в склизкую грязь, где начал барахтаться, готовясь встретить смертный час.

– Ах ты, мерзкая корова! – прокричал тот же голос. – Еще раз поймаю в своих кладовых – отбивную сделаю!

«О Мириаль! Корова. А я-то ума лишился от страха!» Сгорая от унижения, Сколль попытался встать на ноги. В это время на улицу выскочила, воинственно размахивая веником, сама женщина. Увидев незваного гостя, она застыла от изумления и медленно опустила грозное оружие. Глаза молодого человека тоже округлились, но по другой причине: столь откровенного выреза на дамском корсаже парень не встречал ни разу в жизни. Сколль поймал себя на том, что не в силах отвести взгляда от диковинного зрелища, и покраснел, словно вареный рак. Красотка, словно и не заметив его смущения – а может, она другого не ожидала? – протянула бедняге руку и помогла подняться. Затем уперла кулаки в бока, недоуменно разглядывая гостя.

– А ты еще кто такой?

– Я?.. Я-Сколль.

Усилием воли он заставил себя смотреть ей прямо в лицо. Впрочем, если бы не то, что ниже, – личико тоже ничего. Парень постарался унять мальчишескую дрожь в голосе:

– Мы, то есть я и мои друзья, гостим у вождя клана. Мы из Тиаронда, прибыли только вчера. Можно поговорить с колдунами?

Брови женщины удивленно взлетели.

– Серьезно? Ты сам хочешь с ними поговорить? Что-то новенькое! Хорошо, заходи.

Она повела его за собой. Поднимаясь по ступеням, гость смотрел, как покачиваются ее бедра, – и нашел, что вид с тыла доставляет не меньшее удовольствие.

Башня была небольшая и по своей форме отличалась от крепости горцев. Но внутреннее устройство оказалось точно таким же: нижний этаж занимали стойла животных, выше располагались кладовые, а уже от них винтовая лестница вела к жилым покоям. Язычок словоохотливой красавицы работал без остановки:

– Несносная корова! Прости, она тебя с ног сбила. Понимаешь, хозяева от нее ну прямо без ума. Другие-то как умные, на вересках вон пасутся, а эту палкой от стен не прогонишь. Не скотина, посмешище! Набаловали телочку в свое время. Это все Дарк: взял да потехи ради выучил ее карабкаться по лестницам. А теперь выросла – попробуй спустить вниз такую дылду! Мне и так-то повернуться некогда, а еще она! Когда-нибудь недогляжу, разорит кладовые подчистую, как есть распотрошит! Говоришь, говоришь: корова – это вам не котенок, пусть живет на улице, так нет же…

Внезапно она остановилась на полуслове, приставила руки ко рту и прокричала:

– Господин Грим! Господин Дарк! К вам гость.

Какие грубые нравы, изумился про себя Сколль. Разве нельзя было сначала подняться и просто объявить о его приходе? Но вдруг его осенило! И зловещие призраки, нагонявшие ужас, навсегда остались в прошлом.

Ну конечно, колдунам нужно время, чтобы надеть маски. Не могут же парни носить их не снимая! Забавно. Вот не заподозрил бы, что у колдунов есть личная жизнь, повседневные хлопоты, любимая корова…

На самом верху служанка почтительно постучала в тяжелую дверь и вошла, впустив за собой посетителя. Тот замер на пороге, не веря своим глазам. Ну и ну! Снаружи башня такая мрачная, неприступная, а тут… По стенам пестрели мягкие ковры; глубокие кресла у пылающего очага были застелены овечьими шкурами; деревянный ларь и шкафы сияли полировкой; но особенно уютный, домашний вид покоям придавал столик, заваленный потрепанными томами, среди которых белели две чайные чашки.

В углу подле шкафа копошилась, стоя на коленях, укутанная в черное фигура. Незнакомец перебирал книги и аккуратно укладывал их в ящик. Услышав шаги, хозяин резко выпрямился и обернулся. Из-под бледной костяной маски на гостя блеснули испытующие глаза.