— Да, кстати! Чтобы не забыть. Вам назначено завтра, в девять тридцать, явиться к моему врачу, чтобы он снял швы с вашей раны, — проинформировал ее Ралф, когда они приближались к гостиной.

В гостиной он включил телевизор и предложил ей посмотреть новый фильм. Затем удобно расположился на диване, жестом пригласив ее сесть рядом. Но Вероника сделала вид, что не заметила этого жеста, и отошла к полкам с книгами, рассматривая названия.

— Мне ничего не стоит сходить в обычную больницу, — она попыталась отказаться и от этого предложения.

— Мы уже говорили об этом раньше.

Вероника повернулась к нему.

— Ну, в таком случае, мистер Спенсер, придется, как видно, поговорить еще раз.

— Вы предпочитаете потратить как минимум два часа, ожидая приема в общественной больнице, нежели посетить частного хирурга, который примет вас как максимум через пять минут?

И в самом деле, смешно возражать против железной логики его рассуждения. Тем более, завтра предстоит напряженный день. Нужно навестить отца, потом Тони. А Ралф еще наметил поход по магазинам.

Она выбрала книгу, подошла с ней к дивану и тихо сказала:

— Хорошо. На этот раз придется, как видно, подчиниться.

Он взял у нее из рук книгу, машинально прочитал название, посмотрел на Веронику снизу вверх и усмехнулся.

— Значит, капитуляция? Итак, милая, иногда вы умеете подчиняться?

— По обстоятельствам.

Вероника скинула домашние тапочки и с ногами забралась на диван.

Сначала прошли титры, затем начался фильм. Это была вполне жизненная история о дерзкой и бесстрашной молодой женщине, которая боролась с обществом и правовой системой, а в результате выиграла процесс, имевший большое значение для множества людей, пострадавших от загрязнения воды.

Давно же Вероника не была в кино, с год примерно, если ее не подводит память.

Фильм был превосходен, но и часу не прошло, как глаза ее начали слипаться, она то и дело клевала носом, и ей больших усилий стоило не заснуть. Усталость, как физическая, так и душевная, все-таки взяла верх, и она заснула, откинув голову на спинку дивана.

Ралф перевел взгляд с экрана на это объятое сном создание. Она казалась хрупкой, эта женщина, но впечатление было обманчивым. Прошлой ночью...

Его возбуждало воспоминание о том, как он овладел этим изящным телом. Шок открытия, то, как ее охватила боль, и то, как он уводил ее от боли к наслаждению, оказалось намного слаще всего, что он испытал прежде.

Когда картина закончилась, он выключил телевизор и свет, включил сигнализацию, затем взял Веронику на руки, поднялся на второй этаж и вошел со своей ношей в спальню.

Она так и не проснулась, и он, откинув покрывало и одеяло, положил ее в постель, затем осторожно расстегнул молнию на джинсах и, стараясь не разбудить ее, стащил их. Потом пришла очередь трикотажного топа и бюстгальтера.

Его глаза сузились при виде страшного кровоподтека, распространившегося с левой стороны на ширину трех ребер. Определенно, это не... Да нет, ведь он действовал крайне осторожно. Тем более что грубость в обращении с женщинами никогда не была частью его сексуального репертуара.

Итак, значит, она все-таки ввязалась в драку! Ралф накрыл ее одеялом, погасил лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке с ее стороны, перешел на другую сторону и, скользнув под одеяло, лег рядом с ней.

Какое-то время он читал книгу, пока не ощутил ее движение и не услышал слабый стон, сорвавшийся с ее уст.

Дурной сон? Видно, ее и во сне преследуют бурные события этого дня.

А может, ее беспокоит свет? Он отложил книгу, выключил лампу и придвинулся поближе к своей любовнице. Не просыпаясь, она прильнула к нему, будто приветствуя тепло и покой, который он ей предложил.

Лунный свет проникал сквозь неплотно прикрытые жалюзи, образуя чересполосицу теней, проходящих через всю комнату.

Ралф поднял руку и отодвинул упавшие на ее лицо прядки волос, затем наклонился и поцеловал ее в макушку.

Вероника проснулась незадолго до рассвета и почувствовала, что она не одна. Несколько минут она лежала неподвижно, затем пошевелилась и немного изменила позу.

Медленно повернув голову, она смотрела на спящего Ралфа. Расслабившись во сне, он утратил свой суровый вид, и она могла подробно рассмотреть все его лицо, вплоть до густых длинных ресниц, загибающихся на концах. Смуглая, оливкового оттенка кожа, тени, залегшие под скулами, небольшая горбинка на прямом носу, мужественно очерченный подбородок.

Вероника испытывала странное желание коснуться его щеки, провести по ней кончиками пальцев, ощутить легкую шероховатость бритой кожи, затем исследовать изгиб его рта.

Интересно, что он сделает, если она предпримет нечто в этом роде?

Ей хотелось вновь ощутить вкус его поцелуя.

Вновь почувствовать ту нежность, которую он проявил после того, как впервые овладел ею. Скольжение его рук по ее коже, по тем местам ее тела, где таились источники наслаждения...

— Buenos dias.

Вероника вздрогнула, глаза ее широко открылись при звуке его голоса.

— Я думала, вы спите.

Разве он не говорил ей, что сон у него как у кошки, которая и во сне прислушивается к малейшему шороху? Это наследие тяжелого детства, и даже теперь, когда миновало столько лет, он не может избавиться от застарелой настороженности. Последние пять минут он явственно ощущал, что она смотрит на него.

— Я вижу, Вероника, вы хорошо выспались. Откуда ему про то знать?

— Кажется, я заснула, не досмотрев фильма. — Выходит, он отнес ее в постель и раздел? — Думаю, уже слишком поздно, чтобы... чтобы...

— Вы смущены, — констатировал он, бросив на нее беглый взгляд и слегка улыбнувшись. — Немного, но смущены.

— Пора вставать.

— Нет, не пора.

Он наблюдал, как потемнели изумрудные глубины ее глаз, как расширились зрачки и чуть дрогнули губы, когда он поднял руку, чтобы отвести с ее лица выбившиеся пряди волос.

Подавшись вперед и глядя на нежную впадинку в основании ее шеи, он приник к этому месту губами, затем провел рукой по плечу и почувствовал, что тело ее отзывается на его ласку. Он медленно исследовал губами изгиб изящной шеи, будто пробуя на вкус эту нежную кожу, впитывая легкий ее аромат, а потом потихоньку двинулся в сторону плеча. Одна его рука скользнула ей на бедро, другой он ласкал ее грудь, угадывая все самые чувствительные точки ее тела. Затем он принялся целовать эту упругую и в то же время мягкую грудь, наслаждаясь атласной нежностью кожи, и она выгнула шею, почувствовав, как разгорается в ее теле пламя желания. Вопреки намерениям, она прильнула к нему, ожидая более тесной близости. Ее неуверенная рука погладила его по груди, задержалась немного, прежде чем провести по животу, а затем скользнула на бедро. Она хотела ощутить силу, которая и страшила ее и в то же время доставляла такое наслаждение.