«Худой» провожает взглядом Николая. Звонит по мобильнику.

Украина. Краснодон. Квартира. Утро.

Николай допивает чай. Пересчитывает деньги, полученные от Поликарповой.

Выглядывает на лоджию к Старику:

– Разбогатели, мы, Дед. Схожу в магазин. Кашки тебе куплю. Сока. Тебе «Ноно» лимонный или апельсиновый? Раз молчишь, то я на свой выбор.

Берёт кошёлку, выходит.

Украина. Краснодон. Магазин. Утро.

Николай покупает продукты. Раздумывает перед пакетом с апельсиновым соком. Дороговато. Но покупает. Говорит продавцу:

– Это для деда. Он привык к соку.

Украина. Краснодон. Двор дома. Утро.

Николай проходит по двору. У подъезда на лавочке рядом с «Худым» уже сидит мощный мужик спортивного типа.

Кличка «Бык».

Украина. Краснодон. Подъезд дома Утро.

«Бык» и «Худой» входят за Николаем в подъезд. Поднимаются за ним по лестнице. Николай с тревогой оглядывается.

– Слышишь, пацан, – спрашивает его «Худой» – квартира семнадцать на каком этаже?

– На пятом.

Николай открывает ключом дверь своей квартиры.

«Бык» с «Худым», вроде бы мимо. Им как бы на пятый этаж. Но как только Николай открывает дверь, они буквально на спине у него вваливаются в квартиру. Дверь закрывается. Возня за дверью.

Украина. Краснодон. Квартира. Утро.

«Худой» выходит из кухни в комнату, говорит «Быку»:

– Всё посмотрел. Чисто. Пара кухонных ножей и молоток. Оружия нет.

– Милиция! – приходит в себя связанный и лежащий на полу Николай. Тут же получает от Быка кулаком по голове и уже шёпотом: – Я в милицию буду жаловаться.

– Ага! – ухмыляются бандиты.

Вкрадчивый звонок в дверь. «Худой» выходит и возвращается с майором милиции.

– Так. Значит это тот самый герой, – изучает Николая майор милиции, командует «Быку» – Поставь его в рост… Отакэ несчастье. На всю Европу шухеру наделал, пидар! Косолапов Николай? Правильно? Год рождения 1990?

Рассматривает Николая. Достаёт мобильный телефон, фотографирует парня с разных сторон. Посылает фото по мобильной связи. Потом звонит.

– Майор Ципенюк. Я Вам фотки послал. Только что. Он?!

В трубку, видно, орут «Он, тот самый!». Майор морщится, отодвигает трубку от уха.

– Понял, – говорит он в трубку. – Приступаю. Да куда денется. Не таких кололи.

Садится на стул перед стоящим Николаем. Показывает знаком «Быку» и «Худому» «исчезнуть!». Те уходят на кухню, закрывают за собой дверь.

– Давай так, пацан. По хорошему, – начинает майор спокойно, – Вообще странно. Я так понимаю, отхватил ты куш и должен был в Египте на пляжах круто загорать с бабами. Или уже где-то гнить в земле. А ты домой прикатываешь. Зачем? Ладно, времени нет. Куда старика дел?! Кому сдал!

– Кого сдал? Я ночью только приехал.

Тут Николай получает от майора удар в живот. Валится, сбивая трюмо. Звон стекла. Осколки зеркала на полу. Один осколок остаётся торчать в раме.

На грохот заглядывает «Бык»:

– Может помочь надо, майор?

– Да, не. Зеркало разбилось. Говорят к несчастью. Я просто мальчику объясняю правила игры в жмурки. Играл в детстве?

Николай кивает. «Бык» смеётся, закрывает за собой дверь.

– Помнишь: «Раз два, три, четыре, пять я иду искать. Кто не заховался, я не виноват». Спрашиваю ещё раз. По слогам. Кому сдал Старика? Я про того старпёра, которому ты задницу подтирал в Неаполе. Гавно выносил! Где деда дел?! Адреса, люди? Я из тебя, падла, всё вытрясу. Ты вообще понимаешь, какие волны сейчас расходятся из-за тебя, придурка?!

Майор снова бьёт. Николай под ударами сползает по стенке.

– Ну? – склоняется над ним майор.

– Вы… Подождите. Вы про «Ноно»?

– Но-Но! Я тебе не лошадь, чтобы погонять…

– Так я же по делу. «Ноно». Это на итальянском «дед»!

– Ну, вот видишь. Уже даёшь информацию. Только на хер мне этот итальянский? Ты кому деда сдал, мудак?

– Так вы про синьора Лоренцо?! Про Деда?! Из Неаполя?! Никому я его не сдавал.

Вон он! На лоджии сидит, на терриконы смотрит! – кричит Николай.

– Чего? – не врубается милиционер – что ты лепишь? Где?

– майор выглядывает на лоджию.

Там на стульчаке сидит безучастный Старик. Перед ним до горизонта терриконы.

Майор переводит дыхание. Всматривается в лицо Старика.

– Здравствуйте! – пытается он завязать контакт с дедом, но, Старик, понятное дело, не отвечает – Этот что ли? Синьор Лоренцо! Ay! С прибытием на землю Украины!

Старик смотрит в никуда.

– То есть ты, пацан, его с собой привёз – майор вытирает платком лоб, медленно вникает в ситуацию – А на хуя?

– Да, его сына шлёпнули. Он один остался. На хер никому не нужный. Жалко. Я ж говорю «Ноно» на итальянском будет «дед». Привык я. Привёз. Прокормимся.

Майор пытается осознать. Достаёт мобильный телефон, фотографирует Деда. Отправляет фотографии по мобильной связи.

– «Бык»! – зовёт он. В проёме возникает «Бык», – ты что охуел? Ты квартиру осматривал? Почему про этого деда ни слова?

– Так ты ж, майор, про пацана команду давал. А это… Смотрю, сидит придурочный. Ни бе ни ме. Уёбище. Он что тебе тоже нужен?

– Пошёл на хуй!

«Бык», озадаченный, исчезает. Майор ждёт минуту. И потея, звонит по телефону:

– Это я, майор Ципенюк! Так работаю же. Тут такое дело. Вы, Иван Петрович, сидите или стоите? Сидите. Тогда… Старик этот, ну, синьор Лоренцо из Неаполя здесь. Сидит, у этого придурка в квартире на лоджии, смотрит на терриконы. Ну, да. Ну, то есть не смотрит. Невменяемый по полной. Просто сидит лицом к терриконам. Что? Такой и должен быть? Фото я вам послал. Пацан говорит, что, мол, сына его убили и оказался старик один. Никому, мол, не нужный. Что? Говорит, стало жалко. Фото получили? Переправляете. Есть ждать. Что? С пацаном не разговаривать. Не интересоваться ничем? Да что я не понимаю! Меньше знаешь, больше живёшь – майор присаживается перед Николаем, заклеивает рот ему липкой лентой: – Да! А ты, парень, на полную голову… Через всю Европу сюда – оглядывает запущенную бедную квартиру, передразнивает: – Прокормимся.

Николай пытается что-то сказать. Майор отгибает ленту:

– Ну?

– А вы, майор, деда своего когда-нибудь видели? Разговаривали?

– Ну, я то и родителей не очень то видел. А деда… – задумывается, – Нет! – решительно заклеивает рот Николаю. – Дедов я уже не застал. Ни того, ни другого. Померли.