Входит командир отряда «Баст» и боец.

Командир. Ну, разведчик, складывай свои секретные бумаги и собирайся – через час самолет.

Аганин. Товарищ командир! Отправьте вместо меня раненного… Я должен участвовать в рейде на комендатуру! Я должен!

Командир. Не могу. Твои бумаги в центре ждут! У меня приказ!

Аганин. Портфель может летчик передать. А я… Я же знаю комендатуру, я там был… Там есть тайные помещения, которые сразу не найдешь! Наши могут быть там, в них… А ребята проскочат мимо в темноте…

Командир. У меня приказ: срочно доставить тебя в Центр. Самолет за тобой прислали! За тобой!.. А в комендатуре и без тебя разберемся. Расскажешь, что там и как запрятано.

Аганин. Товарищ командир, не полечу я! Что хотите делайте, а не полечу!..

Командир (внимательно смотрит на Аганина). Это немцы, что ль тебя научили приказы не исполнять?

Аганин. Товарищ командир, там моя девушка! Понимаете! Я должен ее спасти! Как я могу сейчас улететь?.. Когда она… Как мне жить потом?

Командир (после долгой паузы). А у меня там брат… Но я не могу туда сам идти… Ладно, под мою ответственность. А потом – первым же самолетом… И башку побереги, она Центру нужна…

47. Старый Крым

Тени скользят по улочкам Старого Крыма, стягиваясь к зданию комендатуры. Бесшумно ликвидировав с помощью ножей постовых, партизаны врываются внутрь. Несколько выстрелов, короткая автоматная очередь. Фашисты, не понимающие, что происходит, даже не способны в первое время сопротивляться.

Партизаны врываются в помещение тюрьмы, распахивают двери камер, из них выбираются ошарашенные, замученные пытками люди. Их провожают к выходу. «Борисов! Где Борисов?»

Один из партизан гонит прикладом автомата полицая. «Где Борисов?» «Там, в конце коридора! Там камера смертников…»

«А где девушка из Джермай-Кашика?» «Их расстреляли всех! Всех!» «Когда?» «Вчера! Вчера приказали – раз молчат, всех расстрелять!» «Где?» «Их вывезли в горы! К Агармышу!»

Наконец можно разобрать, что срывающийся голос принадлежит Аганину. Он в гражданском с немецким автоматом в руках.

Из камеры смертников выводят еле идущего Борисова.

Аганин бросается к нему.

Аганин. Ты про Абденанову что-нибудь знаешь? Где она может быть?

Борисов. Их гнали по коридору, в грузовик погрузили, всех увезли… Никто не вернулся…

Аганин. Не успел… Один день… Один день…

Один из узников бросается на полицая: «Это он, он меня пытал!» Полицай падает на пол, сучит ногами: «Мне приказали, я не хотел!»

Звучит приказ: «Уходим, все уходим!»

48. Краснодар. Разведуправление

Генерал Трусов садится в машину. Из разведуправления выбегает Вергасов.

Вергасов. Товарищ генерал!

Трусов. Ну?

Вергасов. Опоздали… Их накануне увезли на расстрел… Всю группу… Борисов подтверждает. Прямо накануне увезли… Не успели.

Трусов. Опоздали… Опоздали… Поехали.

Машина отъезжает. Вергасов, оставшись один, какое-то время глядит ей вслед, потом, сгорбившись, идет в управление, опустив голову.

49. Крым. Феодосия. Генуэзская крепость

Генерал фон Горн и Роде на крепостной башне. Смотрят на пейзаж внизу.

Горн. Весна… Вы чувствуете ее дыхание, Юрген? Как красиво! И эта старинная крепость, как твердыня германского духа… Крепости, монастыри, рыцарские плащи, море… Какая жизнь могла бы здесь быть!

Роде. Вам кажется, что все уже решено?

Горн. Увы. Надо смотреть правде в глаза. Крым мы не удержим. Еще пара недель, и русские будут здесь. Ну, три недели, ну, месяц…

Роде. В сорок втором мы сюда вернулись.

Горн. С тех пор многое изменилось… Все…

Роде. Мы, наверное, так и не поняли русских… Вы знаете, мы взяли русского резидента. Девушку двадцати лет… Она не сказала ни слова. Вы не представляете, что с ней вытворяли Кауш и его мясники из местных… На это невозможно смотреть. Она не выдала никого и ничего. Не могу понять, как она вынесла все это? Что ею двигало? Ради чего?

Горн. Какая теперь разница. Нам теперь должно быть все равно, потому что наша задача убраться отсюда живыми. Увы, вот все, что нам осталось. Так что думайте об этом, Юрген, а не о загадках русской души… Теперь уже поздно.

50. Симферополь. Здание полиции

В своем кабинете Роде просматривает документы. Какие-то складывает в портфель, какие-то откладывает в сторону для последующего уничтожения. Входит офицер.

Офицер. Господин гауптман, что нам делать с человеком, которого прислал комиссар Кауш?

Роде. Каким человеком? И причем тут Кауш?

Офицер. Его привезли из Старого Крыма. Кауш по телефону сказал, что этот русский агент числится за вами и вы хотите продолжить с ним работать. Чтобы я доложил вам об этом, как только вы появитесь.

Роде. Черт знает что! Какой еще русский агент?!

Офицер. Вам стоит взглянуть на него… Пока не поздно.

Роде. Хорошо, где он?

Офицер. В подвале, в камере. В одиночной, как приказал Кауш.

Роде. Ну, хорошо, показывайте, куда идти!

Офицер и Роде спускаются в подвал. Офицер открывает дверь и пропускает Роде. Тот входит в камеру. На топчане лежит человек укрытый с головой темным одеялом.

Роде. Пусть он встанет.

Офицер. Боюсь это невозможно.

Роде. Почему?

Офицер. Смотрите сами…

Офицер подходит к топчану и откидывает одеяло. Роде смотрит и болезненно морщится. Офицер закрывает тело одеялом.

Роде. Черт, этот Кауш со своими мясниками окончательно сбрендил… Мне здесь делать нечего.

Офицер. А что нам с ней делать?

Роде. На вашем месте я бы постарался избавиться от этого… Как можно быстрее. Причем так, чтобы этого никто не видел. Понимаете – никто. У вас же есть тут за городом какой-то «колодец смерти»?

Офицер. Так точно.

Роде. Ну так и отправьте ее туда. И никаких следов, никаких записей в документах. Слышите – ничего! Никто ничего не должен знать.

Офицер. Слушаюсь.

Роде и офицер уходят.

И вдруг в полной тишине мы слышим, как Алиме поет едва слышным, прерывающимся шепотом:

«Нам нет преград ни в море, ни на суше, нам не страшны…»

А еще она видит, как краснозвездные самолеты разносят укрепления врага, как идут к Крыму боевые корабли, как яростный десант опрокидывает немецкие войска в море и красный флаг возносится над крымскими городами.

Она все-таки видит это.

51. Крым

– Алиме! Алиме! Где ты?

Маленькие сестренки Алиме ищут ее глазами. И она выходит из кустов в ожерелье из гармалы, обнимает их.

Алиме. А вот и я. И никуда не делась. Я с вами.

Сестры. Алиме, а мы думали, ты пропала, ушла… Зачем ты ушла? Не уходи больше!

Алиме. Эх, вы! Помните, что нам мама говорила? Тот, кого помнят и ждут, обязательно возвращается…

2016 г.

Свидание с привкусом разлуки

Она положила ладонь на его руку и чуть сжала пальцы. Потом подняла веки и долго спокойно