Взгляд Кона Джависси утратил последний оттенок доверительности, стал стеклянным, немигающим взглядом того типа, который когда-то — теперь уж почти семь лет тому назад — давал показания на процессе «Федерация Свободных Земель Квесты против Форреста Дю Тампля».

Уолтер еще раз внимательно посмотрел на окурок и выбросил его за окно, как бы говоря всем своим видом: «С какой, однако, дрянью приходится иметь дело, дружок». Причем относилось это не только к плохому табаку. Кона шериф уже не удостаивал взглядом, а все свое внимание уделил тому, как автопилот выполнит маневр парковки его «патрола» у небольшого, круглые сутки открытого кафе.

— Приехали, — коротко буркнул он, вылезая на стоптанный асфальт пешеходной полосы.

Совсем невдалеке, за реденькой полоской парка, в который превратились остатки былого леса, видны были два-три светящихся прямоугольничка: в «Доме Форреста» все еще горел свет.

— Я так полагаю, — все еще не удостаивая Кона взглядом, сказал в пространство шериф, — что, пока вы с Форрестом свои дела решать будете, я тут вот у Доббинсов пропущу пару кружек светлого... А вы уж, мистер Джависси, соблаговолите, когда свои дела с месье Дю Тамплем закончите — ко мне сюда вот, — Уолтер кивнул на вывеску «Закуски в любой час», — завернуть на пару минут, словом-другим переброситься. Чтобы у полиции спокойней на душе стало. Может быть, вы не заметили, мистер Джависси, но Уолтер М. Ли предпочитает, чтобы на вверенной ему территории столицы, на Гиблых Болотах то есть, не происходило разного там сведения счетов...

Шериф выразительно помолчал.

— И еще, — заметил он уже намеревавшемуся, не прощаясь, покинуть место действия Кону. — Если тебе с Фости не хватит пары часов на то, чтобы по-дружески, за рюмочкой-другой прошлое припомнить, то уж не обессудьте, придется старику Уолту заглянуть к вам на огонек... Не обижайтесь в таком разе...

Он молча проводил взглядом так и не промолвившего ни единого слова в ответ Кона и, прижав плечом к уху трубку мобильника, стал раскуривать вторую сигаретину.

— Эй, Петровски, — тихо окликнул он в трубку. — Не спите там?

— Все ОК, шеф, — откликнулся из трубки агент Петровски. — Оцепление выставлено, выходы из «Дома Форреста» просматриваются. Но скоро Малые Луны уберутся, шеф, и станет совсем плохо видно.

— Врубите инфракрасный диапазон — слышали о таком? — посоветовал Уолтер. — Это такая кнопочка на мониторе, слева от экрана. Временами ее полезно нажимать, Серж... И смотрите — чтобы у вас даже мышь сквозь оцепление не прошмыгнула...

— Мышь не проскочит, сэр, — заверил шерифа уязвленный агент Петровски. — Если, конечно, будет идти прямо на меня, не сворачивая... А что до инфракрасного визира, так он прекрасно показывает всех бродячих собак и кошек — тоже, а также — полдюжины людей Управления, что ошиваются в лесочке. Но когда дойдет до дела — все будет как всегда, сэр... Я эту подлую машину знаю как...

— Разговоры о «как всегда» — отставить! — рявкнул Уолтер. — А также — о кошках, собаках и агентах Управления. А до дела дойдет, я думаю — аккурат к восходу Шести Лун. Тогда будет светло. А сейчас — все внимание на дом. Сейчас туда войдет Гадина Джависси. Зафиксируйте хотя бы это...

— Да, сэр, — деловито отозвался Петровски. — Мы его уже видим, сэр. Гадина тянет резину... Торчит на опушке, курит и думает...

— Вот и прекрасно, — вздохнул Уолтер. — Пусть думает. Ему есть о чем...

Он переключил канал и, услышав усталое, хриплое:

— Алло, шеф? — спросил — тоже устало:

— Ну так как?

* * *

— Ну, так — как? — хрипло и устало переадресовал его вопрос загорелый детина, фунтов ста шестидесяти весом, облаченный в форму Милиции Свободных Территорий, мрачно ссутулившемуся на стуле перед ним типу. Типу было хреново.

— Не волнуйтесь, шеф, — заверил Уолтера детина. — Часу не пройдет, как этот фрукт разговорится...

Он отложил трубку мобильника в сторону.

— Вы еще ответите за рукоприкладство... — посулил тип детине и попытался утереть кровоточащий нос запястьями рук, забранными в легкие, но дьявольски прочные титановые наручники. — Ни слова я тебе, хмырь, не отвечу без адвоката. Я свои права точно знаю...

— Ну, насчет рукоприкладства — это еще бабушка надвое сказала, — мрачно заметил блюститель закона и положил огромный кулачище на стол. — Для кого — рукоприкладство, а для кого — сопротивление при аресте... — Он осторожно прикоснулся к своей рассеченной брови. — А про адвоката — ты прав. Виноваты-с... Спешим загладить вину... Вот он — телефон. Звоните, пожалуйста, мистер как вас там... На один звонок — имеете право, коли так уж повелось. Хотите — адвокату, хотите — в стол заказов: ребята там расторопные, живо вам пиццу с пылу с жару сюда доставят... Вы ведь проголодались, мистер?

Детина сдул с пластиковой тарелочки крошево, оставшееся от только что съеденного им гамбургера.

— И пить небось хочется?

Он откинулся, заставив свой стул балансировать на задней паре ножек, дотянулся до холодильника, вытащил оттуда запотевшую банку пива, раскупорил ее и с удовольствием отхлебнул пенящуюся янтарную влагу.

— Что-то вы не торопитесь, господин хороший... И правильно делаете, скажу я вам. Покуда вы своего адвоката дождетесь, я успею по этому вот аппаратику, — детина похлопал по притороченному к ремню чехлу блока связи, — сообщить ваши приметы и обстоятельства задержания прямехонько нашим друзьям — конкурентам из Федерального Управления. Они нас о тебе предупредили, мол, будет один такой интересный клиент... Они здорово обрадуются. И уж точно будут здесь раньше, чем сюда доберется ваш адвокат или даже мальчик с пиццей.

Он снова отхлебнул пива.

— Усекаешь?

Тип совсем вроде скис. Скованные руки его свисли между колен, голова, казалось, еле держалась на плечах. Но хитрая злоба тускло светилась в почти закрытых, замутненных глазах. В какой-то момент полицейский поймал на себе этот злобный взгляд и, поперхнувшись пивом, поспешил отвести глаза в сторону. Он сосредоточился на бессильно висящих над самым полом кистях рук пленника.

Кисти эти словно жили своей собственной жизнью — быстро и сноровисто пальцы пленника плели из воздуха невидимую сеть или, быть может, веревку-удавку... Полицейский тряхнул головой, освобождая сознание от дурного видения, посетившего его в душном, пропитанном табачной вонью ночном околотке.

— Так все-таки, — он чуть осоловело уставился на арестованного, — кто же тебе платит, малый?

Арестованный вздохнул.

— Мне платит «Роджерс и Роджерс», — устало сказал он. — За то, что я выполняю их поручения...

— Да, вы уже нам представились частным детективом, — небрежно отмахнулся от этих слов полицейский. — Было бы неплохо, если бы у тебя, парень, отыскалась какая-никакая заверенная лицензия на такие занятия. Или вообще хоть что-то удостоверяющее личность... И лучше сразу объясниться, за каким чертом вы висели на хвосте у Форреста Дю Тампля. И зачем шастали вокруг его дома. А заодно — кто сообщник, тот, что ушел от нас...