Мобильник, запиликав «Владимирский централ», отвлек Андрея Николаевича от размышлений на темы делового этикета.

— Да?.. И чего?.. Да мне плевать, что у него проблемы! Когда бабки брал, проблем не было… Да ну?.. Я сказал — мне до фонаря! Пускай почку продает. Или мозжечок, если он у него есть… Да, так и передай! А не поймет, будем базарить по-другому.

Якубовский отключил телефон, со злостью швырнул его на кресло. Запонка, выскочив из манжеты, упала и закатилась под трюмо.

— Твою мать!..

А что еще можно сказать в такой ситуации? Елки-палки? Ха-ха. И Ритку не позовешь, чтоб достала.

Придется вставать на карачки, что для ортодоксального бизнесмена хуже карцера. Хорошо, не видит никто. Хотя, говорят, при желании можно следить за человеком через объектив собственного мобильника. Поэтому Андрей Николаевич на всякий случай перевернул мобильник камерой вниз и только после этого встал на колени.

Первая попытка достать запонку завершилась крайне неудачно — густой слой пыли бахромой повис на манжете рубашки. Надо будет Ритку вздрючить, совсем обленилась, только прибавки к жалованью просит. Пришлось нагнуться совсем непристойно и заглянуть под трюмо, чтобы действовать наверняка.

Блин, а это еще что?!

Буквально в паре сантиметров от края лежала серебристая зажигалка марки «Зиппо». Якубовский достал ее, осмотрел, отодвинув от глаз, начинавших давать возрастные сбои.

Гравировка… «Плебу»… Тьфу — «Глебу»! Срочно нужны плюсовые очки.

Да какие очки? Что это еще за «Глеб»?!!!

Пару лет назад он принял решение коренным образом изменить имидж, в связи с чем стал тщательно заботиться о собственном здоровье и даже бросил курить. С тех пор на сигареты и все, что с ними связано, в его окружении было наложено строжайшее табу безо всяких законов Госдумы. Откуда тогда здесь зажигалка, да еще мужского рода?

Он вжикнул колесиком. Из сопла вырвался высокий столб пламени, едва не опалив ему брови. И в третий раз пришлось высказаться языком великого певца Шнура. После чего прокричать в открытую дверь:

— Виолка!.. Виолка, подь сюды!

На вопль в спальню вошла жена, облаченная в подаренный им дорогущий пеньюар, напоминающий вечернее платье.

— Ну? — Тон спутницы жизни был чуть раздраженным, словно у продавщицы времен социализма, двадцатый раз подряд отвечающей, что туалетной бумаги нет.

— Это чего? — Муж сунул находку ей под нос.

— Зажигалка, — равнодушно-спокойно ответила Виола, — кажется, «Зиппо».

Но от опытного мужа, прошедшего через допросы в следственных изоляторах, не укрылись едва заметные перемены в личике супруги.

— Вижу, что не вертолет. Откуда она здесь? У нас вроде курящих нету.

— Не знаю… Может, сантехник потерял, когда батареи смотрел.

— Кончай херню пороть! Сантехник аж весной приходил. Бензин бы давно высох. А это — свежак! Ритка тоже не курит.

— Значит, кто-то из твоих друзей обронил.

— В спальне? — Якубовский почувствовал, как изнутри поднимается волна бешенства. — Ты думай, что говоришь!.. Погоди-ка… Ты чего, опять с кем-то… дуэты поешь?! Чего это за Плеб, тьфу ты — Глеб?! Что за таракан?

— Андрей, прекрати! Не знаю я никакого Глеба… Спроси у Риты, может, приводила кого-то.

— Нет… Ритка не идиотка, в нашу спальню е… хахалей приводить. Я предупредил…

Виола явно подрастерялась, что давало повод к более серьезным подозрениям.

— Андрей, что с тобой?

— Это с тобой что-то… Совсем страх потеряла, шалава?!

— Смени тон, — сверкнула глазами Виола. — Я тебе не шпана лагерная! И не девочка по вызову. Со мной изволь разговаривать нормально.

Развернувшись, она направилась к двери. В спину ей ударила брошенная вслед зажигалка.

— Псих… — прошептала жена, не оборачиваясь, после чего хлопнула дверью, отчего гипсовый ангел оторвался от стены.

— Ах ты сучка! — заревел муж, ощутивший на лысой голове присутствие посторонних ветвистых предметов. — Порву, на хрен…

* * *

Начальник отдела собственной безопасности города Юрьевска Борис Дмитриевич Царев по прозвищу Царь Борис, или БиДе, стоял на распутье, аки древний богатырь. В переносном смысле, конечно. Выбор предстояло сделать серьезный, если не сказать — крайне серьезный. С одной стороны — принципы, с другой — родственные чувства. А эти вещи, как известно, не всегда совместимы.

И почему это случилось именно с ним? В его благополучном семействе? И что теперь делать?

Вчера утром Коля Бойков, один из лучших его подчиненных, почти не знавший промахов в оперативных разработках, доложил, что готов реализовать очередную. На одного шустрого опера из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Тот в рабочее время подрабатывал коллектором, помогая кредиторам выбивать долги. Естественно, используя служебное положение. За услугу брал примерно пятнадцать процентов от суммы долга. Обычный, в общем-то, бизнес. И на днях отступник напряг очередного должника. Должник же обратился в ОСБ. И даже предъявил негласно сделанную на мобильник видеозапись. Бойков быстренько завел дело оперативной разработки, подготовил задержание и потирал руки в предвкушении. Царев одобрил. Реализация была бы очень кстати — в текущем квартале с показателями беда. Договорились с местным телеканалом — осветить событие, чтобы другие халтурщики призадумались. На всякий случай решили задействовать СОБР. В общем, крупная операция, только что без вертолетов.

А накануне любимая и единственная доченька Вера вернулась домой не одна, а с юношей, учившимся с ней в институте на заочке. «Папа, мама, разрешите представить — это мой молодой человек. Звать Антоном. И у нас с ним самые серьезные намерения, вплоть до…» Молодой человек непринужденно улыбнулся, поцеловал руку Вериной маме, самостоятельно представился, потом перевел взгляд на Царева.

У Бориса Дмитриевича так прихватило спину, что он еле поднялся из-за стола. Ее всегда прихватывало, когда он переживал тяжелые эмоциональные перегрузки.

— Здравствуй, Антон… Очень приятно.

Нет, совсем не приятно. И не из-за спины. Чего уж тут приятного, когда доченьку угораздило влюбиться в парнишку, которого завтра Коля Бойков должен заковать в наручники за злоупотребление служебным положением. В того самого, с видеозаписи.

Руку Борис Дмитриевич не протянул, благо подвернулся повод — спина. Антон этому вроде бы не придал значения. Свою тоже не протягивал.

Увы, целиком отдаваясь работе, папочка не всегда успевал следить за тем, что у него происходит дома и с кем гуляет его дочь. Нет, он, конечно, слышал, что у нее легкий роман с парнем из института, и даже обрадовался, что дочь не одинока. И даже знал, что бойфренда зовут Антоном, но никак не предполагал, что это тот самый Антон! Вера же не торопила знакомить последнего с родителями, проверяя, по всей видимости, чувства. Знакомить желательно, когда все решено и проверено. Значит — решено.